Галина Морозова

Галина Морозова — специалист по радиоэфиру, деткам, солянке и другим полезным для человечества штукам. Любит что? Правильно — пушистую пряжу, вкусно поесть и котиков.

— Что хотят слышать дети по радио?

— Дети хотят радоваться. Они хотят слышать, что они умные, хорошие, послушные, самые лучшие в мире, что их любят родители, что их любят тетя Галя и дядя Рома, и то, что они делают, будет если не принято, то понято. Без осуждения, без побуждения, без отчитываний. Им всем не хватает какого-то ободрения, им не хватает участия. Сегодня был очень интересный момент — нам присылают сообщения в Ватсап, в одном из них написали — «Наш Витя, такой молодец, в составе команды девяносто шестой школы занял первое место в городских соревнованиях на саблях!». И у нас такая радость, потому что Витя такой худенький мальчишка одиннадцати с половиной лет. Но мы его называем нашим настоящим мушкетером. Он очень этим гордится, занимается, у него новая шпага, которую после покупки первым он показал Детскому радио, зашел к нам.

— С детьми сложнее или проще?

— Со взрослыми безопаснее. Потому что, если тебе не нравится взрослый человек, ты можешь позволить себе такую роскошь, как отказаться от общения. Если же он совсем докучает, ты можешь послать его либо открыто, либо не открыто. С детьми такого нет. Да, есть дети, которые нравятся, есть дети, которые тебе прям как твои, есть дети, которые тебе не нравятся. Причем объяснить себе ты это не можешь. Но позволить себе ограничивать общение с тем или иным ребенком только потому, что он тебе не нравится, ты уже не можешь. Все дети одинаковы. Когда я работала с маленькими детьми в начальной школе, я сразу это поняла. Их у тебя тридцать восемь человек. Есть те, кого люблю-люблю сразу, есть же и не очень. Понятно, что все эти отношения внутри тебя основаны на субъективном оценочном суждении и они впоследствии меняются, но внешне обязательно ты должен быть ко всем детям ровным. Ты — учитель.

— Какая глобальная задача Детского радио? Цель?

— Помочь родителям. Они приходят со словами благодарности. В декабре пришел один папа, у которого двое детей погодки, второй класс и первый класс, а жена лежит с еще одним в роддоме. Папе пришлось самому детей будить, возить в школу. Он пришел и сказал — «Как хорошо, что вы есть! В семь ноль-ноль я включаю радио, детишки сразу встают вместе с вашим пожеланием доброго утра, идут умываться, одеваться, бутерброд в руки, чашку какао, я начинаю бегать сам собираться, потому что подходит время загадок, мы должны быть в это время в машине. В семь тридцать мы уже сидим, под песенку ждем, они на наготове с телефонами. Я довожу их до школы, не замечая, как пролетает время. Без пятнадцати они скачут в класс. Идеальное утро без истерик и скандалов благодаря вам». И когда нам говорят — «Вам самим не надоедает вставать так рано?», — мы отвечаем, — «Но нас же ждут!». Хотя отоспаться хочется и встаем иногда с разным настроением, мы тоже люди, да.

— Каждое поколение пытается представить себя венцом эволюции, глядя на поколение подрастающее. Дети лучше или хуже нас?

— Если говорить о моем сыне и его окружении, то они в чем-то лучше нас. Когда он был маленьким, я не думала, что он увлечется ролевыми играми. Когда это пришло, меня даже немножко глазик дёргался. Что-то они там делают, постоянно уезжают на свои конклавы и фесты, уезжают на свои какие-то другие летники. Но потом поняла, что ребята отдаются этому всей душой, все до такой степени продумано, общая тактика, направления, постоянно заняты, что-то делают, дома воняет канифолью и паяльником, кругом опилки. Делают эти посохи, которые при ударе загораются светодиодами, делают эти световые мечи. Они вкладывают душу и выстраивают собственную идеологию. Хорошее поколение, хорошие ребята, без каких-то завихрений. Но может быть это просто мне повезло, что они не ходят по клубешникам, не зависают, у них нет кичливости, у них есть свой мир. Они его создают, они его холят и лелеют, они его, знаешь, как-то раскрашивают именно в те краски, которые им нужны. Я на них смотрю и мне иногда бывает завидно. Так интересно у них, девочки делают короны, украшения. Но я уже, наверное, стара для всего этого, это время молодых, когда у них фантазия буйная, мое поколение ограничивается просмотром очередного сезона Игр престолов. А чтобы воплотить все это, причем по-честному, творить драконов, слагать эльфийские баллады — уже нет. Они — молодцы.

— Била ли ты его когда-нибудь?

— Да. Было несколько раз, когда слов уже не было. И по заднице он огребал для ускорения прилично. Рука у меня тяжелая. Я ему сказала, что он вынуждает меня опускаться на уровень ниже своего развития, потому что я как человек не могу найти слов для воздействия на твое поведение. Если тебе это нравится, сынок, значит с этим надо смириться, со своим скотским поведением. Тогда я тоже смирюсь и буду соответственно относится. Прутиком, чисто физиологически. Мы долго об этом разговаривали, сейчас он это вспоминает с улыбкой. Потому что за свои поступки мальчик должен отвечать сам. Свои дела, если что-то натворил, он должен разруливать сам. Папа у нас тоже жесткий, поэтому особого выбора у него и не было. И когда пришло время служить, он пошел, потому что даже разговоров не поднималось о другой возможности. Так должен делать каждый мужчина. Если нет каких-то противопоказаний, долг Родине будь добр отдай. И еще.  Я горжусь, что у меня ребенок никогда не бился в истериках. Никогда. Вот эти вот магазинные истерики мне вообще не знакомы. Начинаются они в два-два с половиной года, когда ребенок осознает, что на родителей можно воздействовать слезами, воплями, дурацким поведением. Родился он давно, парню двадцать четыре года. В его детстве времена были несладкие, задерживали зарплату. Стоим мы с ним в магазине, перед нами — девочка просит у мамы купить шоколадку, чупа-чупс, что-то еще. Мама отказывает и тогда девочка устроила образцово –показательную магазинную истерику с валянием по полу, с битьем головы о пол, с дрыганием руками и ногами. Мама пыталась ее поднять, девочка висла. Мой стоял, смотрел на это, что-то в голове перерабатывал в свои три года. Мы подходим к кассе, в руках хлеб, молоко, творог и все. Он говорит — «Мам, купи мне вот это». Я говорю, что нет, не куплю, у меня денег только на то, что лежит у кассира. Тогда он говорит, что если он сейчас начнет плакать как та девочка, тогда что? Я на него посмотрела и мне стало так смешно — не просто смотрел на ту ситуацию, а сделал какие-то выводы. И я сказала ему — «Дань, если бы от твоих слез в моих карманах прибавлялось бы денег, поверь, я бы сделала все, чтобы ты рыдал у меня сутками напролет». Он задумался и спросил — «Денег точно нет?». Нет, ответила я ему, но с зарплаты обязательно тебе купим то, что ты сейчас хочешь. Через два или три дня мы с ним пришли. Он стоял молча у кассы, смотрел на эту шоколадку. Когда я стала расплачиваться за покупки, спросила его —  «Ты же хотел ее взять, бери». Он взял, положил себе и у него было такое удовлетворение на лице — мама сдержала слово. Больше подобные вопросы не поднимались.

— Кто вам чаще всего звонит?

— Ты знаешь, это волнами. Родители говорят, что к нам трудно дозвониться, но мы не знаем — как это происходит. Мы не колдуем над телефонными линиями, дядя Рома сидит с двумя телефонами и ждет. Да, иногда он смотрит и говорит, что вот этот человек нам три дня подряд звонит, давайте его сбросим, потому что должна быть какая-то справедливость. Понимаешь, если ребенок один раз дозвонился, у него начинается эйфория. Он может не слышать вопроса, может не понимать, зачем он вообще сейчас еще раз звонит, ему просто надо дозвониться и ему просто надо поговорить. Хотя некоторым мы идем навстречу, кому действительно нужно общение. Прошлое лето у нас был мальчик,  Гариф, в каникулы он вставал очень рано и звонил. Мы ему говорили, что очень рады его слышать, спрашивали у него есть ли чем поделиться или может быть что-то случилось? Нет, отвечал он, ничего не случилось, я просто хочу пожелать вам доброго утра. Это было так приятно. Когда начался сентябрь, он позвонил уже днем, сказал, что у него теперь сложный график, что он староста класса и не сможет больше уделять нам столько внимания, будет нас слушать, но звонить не сможет. Мы теперь ждем летних каникул и ждем, когда же Гариф начнет звонить нам снова.

— Прямой эфир или сведенная и приглаженная передача?

— Прямой эфир. Он живой. Когда ты собираешь программу, то ты тот же прямой эфир чистишь и это не та честность, которой бы хотелось. Но с другой стороны получается очень красиво и приятно для слушателей, там нет никаких заминок и беканий. А прямой эфир — он более свободный, люди приходят и даже волнуясь, не молчат. Они понимают, что если они не будут говорить, буду говорить я и, скорее всего, не то, что они хотели поведать.  Давным-давно очень интересный получился эфир с Тито и Тарантула. Пусть это было через переводчика и было очень смешно, но было очень интересно.

— Какой цвет у радиоволн Детского радио?

— Я могу быть плохо понятой, потому что у взрослых всегда возникают левые мысли, но здесь все семь цветов радуги. Дети любят абсолютно все — и красный, и оранжевый, и желтый, и зелёный, и голубой, и синий, и фиолетовый, всю радугу. Каждый цвет для них что-то значит.

— На детском радио есть ведущие-дети?

— Да, у нас есть Анечка Беляева, моя соведущая. Не можем, к сожалению, дергать ее часто, хотя дедушка ее говорит, что можно каждый день. Но мы понимаем, что для ребенка это стресс, что для утренней программы вставать нужно в полшестого, что у нее гиперответственные родители и бабушка с дедушкой, они заставляют ее готовиться к нужной теме на двести процентов, читать, смотреть, понято, что это ребенку идет на пользу, но все равно тяжело. Не бывает знаний, полученных просто так, обязательно где-то да и пригодится. На лето есть планы ещё с двумя ребятами. Посмотрим, как они будут справляться, как получится у родителей их привозить. Нам же надо растить смену.

— Если маленькие слушатели пишут вам с ошибками, вы их поправляете?

— Да, я стараюсь их поправить, потому что я граммарнаци. Для меня читать социальные сети — это боль. Я же педагог начальных классов и четко различаю, где описка вследствие нехватки времени, а где элементарная неграмотность.

— Есть ли в эфире Детского радио обучающая составляющая?

— Да, конечно. В наших программах, если брать утренний эфир, не просто там хиханьки да хаханьки, мы всегда даем интересную информацию, которая, надеюсь, у них откладывается.

— У тебя достаточно много кулинарных постов про солянку. Она действительно так хороша?

— Солянка – отдельная тема. Я ее люблю, ее очень любит муж и уже много лет, лет десять, пожалуй, второго января мы делаем солянку, у нас такая традиция. Может происходить все, что угодно вплоть до отмены Нового года, но второго января солянка будет стоять на столе. Мы приглашаем на нее близких друзей, они идут именно на нее. Артур, надо тебя позвать, чтобы ты попробовал.

— Что еще тебя удается?

— Я люблю поесть. Я очень люблю поесть. Я считаю, что если есть удовольствие в жизни и это удовольствие — вкусная еда, то не надо себе отказывать. Изумительно готовлю баранью лопатку либо баранью ногу. Есть свои секреты, в том числе и по приправам, но я их никогда не выдам. Я хорошо готовлю красную рыбу, я ее очень хорошо солю в разных вариациях. Заливной прибалтийский рыбный пирог. Еще со студенчества пошло, когда ты можешь найти стакан кефира, яйцо, полстакана подсолнечного масла, полтора стакана муки, большую луковицу и банку консервов — считай, что этот волшебный пирог у тебя уже есть. Дежурный вариант, который готовится минут сорок. Самое главное — удержать себя и близких потерпеть еще десять минут, и съесть его не обжигаясь. Как ни странно, все, что связано с мукой и выпечкой мне говорит, что вот — наступили тяжелые времена. Когда мы что-то печем, туда попадает все, что есть в холодильнике. Хотя тесто меня любит и я люблю тесто. Еще я хорошо делаю голубцы. Муж у меня не ест тушёную капусту в принципе, но голубцы мои он ест вместе с капустой. Люблю тушить говядину, в том числе и с вином. Фасоль с мясом люблю, когда она очень долго томится, такой мексиканский вариант. У меня подруга приезжала из Мексики, сказала, что немного специй не хватает, но получается прям как у ее свекрови.

— Уметь готовить — это важно для человека?

— Да. Можно, конечно, не браться даже, не учиться, но мне кажется, что каждый человек имеет свойство что-то приготовить гениально. Даже если это просто сваренные вкрутую яйца. Поверь, есть люди, у которых не получаются варённые яйца. Кто-то умеет гениально жарить картошку, кто-то, утверждая, что готовить не умеет, делает такую волшебную яичницу с перцами и томатами, что пальчики оближешь.

— Сына учишь готовить?

— Ты знаешь, я никогда его целенаправленно не учила, не заставляла сидеть рядом смотреть на процесс. Но он всегда мне помогал, чистил картошку, лук, а теперь он почти полгода живет с девушкой и оказывается, они готовят по очереди. Открытие и удивление. Если она задерживается на работе, то ужин с него. Котлеты, биточки, пюре, варит какие-то сложные каши. Научился варить какие-то супчики. Может позвонить или написать для консультации — как это делается, сколько чего и куда, когда заливать свеклу уксусом. Я рада, что он готовит. Человек, который не ленится для себя сделать что-то в плане еды, это человек, у которого есть перспективы развития.

— Неплохая философия.

— Нет, ну Артур, это же так и получается! Примитивные наши желания физиологические — поесть, поспать — формируют нас самих. Человек, который никогда не ляжет спать на неразобранную кровать или никогда не уйдет, ее не заправив — и есть человек. Если нет кровати, он сделает себе комфортно – пледик, подушечка. Да, попахивает сибаритством, но человек уже предпринимает что-то, чтобы изменить свою жизнь. Начинается же это все с малого. Приготовить себе вкусный завтрак, не просто ломоть хлеба с куском колбасы, а сделать это красиво, выложить это красиво. Взять красивую чашку, а не с отбитым краем. С этого начинается позыв к культуре. Я очень хорошо помню, как на одном лектории по психологии тоже говорили о том, что характер начинается с привычек. И культура не приходит извне, невозможно культуре научить, навязать ее, культура начинается внутри человека и начинается она, как ни странно, с заправленной кровати, с вычищенных зубов, с опрятной одежды. Когда ты дома не ходишь в стоптанных тапках, а ты их вовремя отправляешь в помойку, когда ты не копишь непонятно что, а вовремя прощаешься с ненужными старыми вещами. Меня тогда это сильно зацепило, не всегда, к сожалению, получается следовать этому.

— Почему?

— У меня дома стоят две чашки, остались от сервиза. Одна из них с щербинкой. Но я не могу оставить только одну, пусть их будет пара. Это тонкий фарфор, который подарили моей маме на свадьбу. Всю посуду, которая коцнулась, я выкидываю, а две эти чашки — ни за что.

— Ты любишь паназиатскую кухню. Почему?

— Потому что это вкусно и полезно. Это очень полезно. Там можно найти блюда на любое состояние здоровья, на любой кошелёк. Мне нравится эта кухня тем, что они не готовят на потом, не позволяет климат и беда с электричеством долго хранить еду. Это у нас суп варят на два дня и есть понятие «суточные щи», очень вкусные, конечно, с настоявшимся капустным духом. Сметанки туда, да чесночка, зелени… У них — нет. Они готовят на один раз. Потом у них такое обилие всяких трав, которые они кладут в эти блюда. У нас — петрушка, укроп, сельдерей, зеленый лук, сейчас еще немного салаты пошли, айсберг, руккола, что-то там еще. У них этих трав — сотни! Моя любимая — утренняя трава, как они ее называют. Мы так и не выяснили, как она по-русски здесь называется, она такая, с кислинкой. Кладут ее везде, подают к отварному рису, неважно, кухня какого региона, Камбоджа, Лаос, в Том Ям кладут тайцы, вьетнамцы в Фо Бо. Фо Бо — вообще мое любимое блюдо, надо к вам в Китчен за ним заскочить. Оно простое, вызывает удивление у вьетнамцев, когда говоришь, что любишь его и Фо Бо больше всего нравится, потому что у них столько всего более сложного, одних блинчиков вариаций двадцать пять. Я видела, как Фо Бо варят настоящий, говядина закладывается в огромный чан, он на дровах. В одиннадцать часов вечера они его ставят на огонь  и чан всю ночь у них кипит.

— А есть ли посконно русские рецепты в твоей коллекции? Десять блюд из репы, брюквы, лебеды?

— Семнадцать блюд из перловки умею готовить.

— Ты как бывалый турист.

— У любого взрослого человека в нашей стране есть опыт трудных времен. И у меня были моменты, когда все готовилось из перловки. А некоторые гости приходили, если и даже не догадывались, что это перловка.

— Ты еще и вяжешь?

— Да.

— Что вяжешь? Носки, береты, шапки, что-нибудь необычное?

— Всё вяжу. Из шерсти, преимущественно, хотя раньше вязала из всего, что удавалось найти. Понимаешь, я завидую тем рукодельницам, которые вяжут всякие игрушки, прибамбасики. У меня все более примитивное и приземленное, я вяжу одежду и очень люблю вязать носки. Хотя лет до двадцати гордо говорила маме, что я никогда не буду вязать носки. А теперь я балдею сама от того, как они получаются. Вяжу шапки, осваиваю всевозможные, связанные с этим делом, технологии. Вяжу детские вещи. Последняя работа, закончила в эту субботу, как раз детский комбинезон для маленького ребенка.

— А можешь ли приготовить что-нибудь, что потом вяжет.

— Салат из хурмы для самых нелюбимых гостей. Хотя нелюбимых гостей у меня не бывает, в моем доме появляются только те люди, кого я действительно хочу видеть. У нас такая договорённость с мужем, что мы четко знаем, кого мы приводим в дом. Это должны быть люди, которые устраивают и его, и меня. Это люди, с которыми нам в нашем доме, в нашей крепости будет комфортно.

— Ну и последний вопрос — ты боярыня?

— Да. В душе, конечно, все Морозовы — боярыни. Нужно выбирать — либо становиться боярыней Морозовой, либо бабкой морозихой. Не дай бог она во мне когда-нибудь проснется, эта бабка, тушите свет все тогда. Несмотря на то, что мой любимой хэштег — #учусьбытьправильнойстарушкой. Все там будем, в том возрасте, когда бремя прожитых лет будет не только давить на плечи, но и диктовать нам как себя вести. Очень не хотелось бы стать занудой с осуждающим взглядом и,  думаю, что меня и моих близких минует сия чаша.