Дарья Ахметова 

Дарья Ахметова — рисует людям красоту, делает им приятно и заодно — себе. Любит детей. Своих.

— Скажи мне как матерь матери — почему дети такие противно классные?

— Я люблю своих детей, чужих — нет.

— Почему?

— Свои — самые лучшие. Остальные, пожалуйста, в метре от меня.

— Чем твои дети лучше других?

— Ну они же родные. Свое не пахнет, как говорится.

— Насколько твои близнецы разные?

— Они — двойняшки. Они очень разные. Арслан педантичный, спокойный, упрямый. Второй — тайская обезьянка, как я его называю. Противненький, но добрый и ласковый, внимательный.

— Часто дерутся?

— Бывает. Начинается словесная схватка сперва. Один из них картавит, за что второй не может не подколоть. И пошла сеча.

— Я надеюсь, ты их не одеваешь в одну одинаковую одежду?

— Они сами одеваются, у каждого свое и не дай бог взять чужие вещи. Даже носки. Вплоть до шнурков все индивидуально. Они же не клонированные.

— Идеология чайлд-фри жизнеспособна?

— Да, я ее спокойно принимаю. Человек хочет жить в свое удовольствие и не обзаводиться потомством.

— Принято считать, что воспитанием девочек занимаются мамы, а воспитанием мальчиков папы. Или нет?

— Я заулыбалась сразу. У меня тут недавно ситуация такая была — приехали с горнолыжного курорта, и я мальчишкам говорю — «Папа вас решил на лыжи горные поставить». Арслан сразу удивленно — «Папа? Что это случилось, ты же с нами всегда занимаешься, лыжи, велосипед подкачать». Ок, папа у нас финансовая составляющая.

— Можно ли, когда ребенку больше пятнадцати лет, притворяться молодым?

— Конечно. И не притворяться совсем!

— Каждый мечтает быстрее выпихнуть всех своих отпрыском из отчего дома и наконец-то зажить по-человечески?

— Я как представлю, что они привезут своих внуков. Все, втроем. По два штуки. Абонент временно недоступен, в общем.

— Есть ли у тебя поступок в анамнезе, за который можно дать премию «Мать года»?

— Вся моя жизнь. Хотя, когда мальчишкам не было еще и года, у нас сперли с этажа пристегнутую наручниками к перилам коляску. Модную, красную, итальянскую. Так вот, я провела оперативно-розыскные мероприятия и нашла ее. И нашла наркушника, который ее спер. Выступала потом в суде, у него много оказалось эпизодов.

— Родила бы еще?

— Нет. У меня же еще собака есть. Болячки, воспитание, прогулки, дрессировка. Почти как человек. Так что у меня все укомплектовано.

— Еще ты делаешь людей немного лучше, чем они есть на самом деле. Зачем?

— Мне нравится добавлять немного изюминки, красоты, яркости. Я имею ввиду — женщинам.

— Почему мужчины всегда красивые, а женщинам нужен макияж?

— Сама в шоке. Мы так живем — какой-нибудь толстый урод смотрит в зеркало и думает, что он красавчик, а милая девушка смотрит и думает, что она страшная.

— Сколько нужно мазков для счастья?

— Можно даже без мазков быть счастливым.

— Были ли случаи, когда тебя просили сделать человека менее красивым?

— Да, я делала из парней Мегадэнса бомжей. Это было так клево. Их реально не пустили в ВДНХ на свадебную выставку. Правда, потом, когда отмылись, они выступали на сцене.

— Есть ли помада с нормальным вкусом, пельмешки или борщ?

— Нету. Есть только с ягодками.

— Зачем девушкам длинные ресницы, у нас ведь нет песчаных бурь, за исключением Сипайлово?

— Чтобы махать.

— Думаешь, это работает?

— Ну если блондинке нечего сказать, то она делает ресницами так – «хлоп-хлоп». И может поправить лифчик еще.

— Можно сделать из лягушки царевну?

— Ну да.

— Надолго?

— До первого посещения ванной. Есть такая Гоар Аветисян, знаменитая визажист московская, так преображает девчонок, что парни ее ненавидят. Потому что это настолько обман, что слов нет. Знакомьтесь с девушками в банях, вот мои рекомендации.

— Главная ошибка самокрашек?

— Их много. Основная — перебор.

— Никогда не хотела бы найти настоящую работу?

— Это и есть настоящая работа. Хотя я не могу назвать свое занятие работой, я же получаю удовольствие. Работа же от слова «раб». А у меня — хобби. Давай будем называть это хобботой?

— Ну давай и ты скажи, что девчонки красятся для себя, да?

— Для других девчонок. Говорят же, что девушки одеваются сексуально не для мужчин, а против других девушек. Тут точно такая же история.

— Есть любимый инструмент?

— Мастихин. Это такой косметический шпатель, на котором можно смешивать цвета, например, помаду.

— Значит все те шутки про оштукатуривание — правда?

— Да я просто козырнула названием, что ты!

— В Уфе красивые девчонки? Или как в Казани?

— Очень трудно найти модель у нас с классическими чертами лица. И даже если кто-то нашелся, то идет перебор по губам, по ресницам. Все наращённое, накаченное.

— Ну и последний вопрос — чем лучше закрашивать фингал?

— Есть у МАС такая штучка, закрашивает даже татуировки.

Галина Морозова

Галина Морозова — специалист по радиоэфиру, деткам, солянке и другим полезным для человечества штукам. Любит что? Правильно — пушистую пряжу, вкусно поесть и котиков.

— Что хотят слышать дети по радио?

— Дети хотят радоваться. Они хотят слышать, что они умные, хорошие, послушные, самые лучшие в мире, что их любят родители, что их любят тетя Галя и дядя Рома, и то, что они делают, будет если не принято, то понято. Без осуждения, без побуждения, без отчитываний. Им всем не хватает какого-то ободрения, им не хватает участия. Сегодня был очень интересный момент — нам присылают сообщения в Ватсап, в одном из них написали — «Наш Витя, такой молодец, в составе команды девяносто шестой школы занял первое место в городских соревнованиях на саблях!». И у нас такая радость, потому что Витя такой худенький мальчишка одиннадцати с половиной лет. Но мы его называем нашим настоящим мушкетером. Он очень этим гордится, занимается, у него новая шпага, которую после покупки первым он показал Детскому радио, зашел к нам.

— С детьми сложнее или проще?

— Со взрослыми безопаснее. Потому что, если тебе не нравится взрослый человек, ты можешь позволить себе такую роскошь, как отказаться от общения. Если же он совсем докучает, ты можешь послать его либо открыто, либо не открыто. С детьми такого нет. Да, есть дети, которые нравятся, есть дети, которые тебе прям как твои, есть дети, которые тебе не нравятся. Причем объяснить себе ты это не можешь. Но позволить себе ограничивать общение с тем или иным ребенком только потому, что он тебе не нравится, ты уже не можешь. Все дети одинаковы. Когда я работала с маленькими детьми в начальной школе, я сразу это поняла. Их у тебя тридцать восемь человек. Есть те, кого люблю-люблю сразу, есть же и не очень. Понятно, что все эти отношения внутри тебя основаны на субъективном оценочном суждении и они впоследствии меняются, но внешне обязательно ты должен быть ко всем детям ровным. Ты — учитель.

— Какая глобальная задача Детского радио? Цель?

— Помочь родителям. Они приходят со словами благодарности. В декабре пришел один папа, у которого двое детей погодки, второй класс и первый класс, а жена лежит с еще одним в роддоме. Папе пришлось самому детей будить, возить в школу. Он пришел и сказал — «Как хорошо, что вы есть! В семь ноль-ноль я включаю радио, детишки сразу встают вместе с вашим пожеланием доброго утра, идут умываться, одеваться, бутерброд в руки, чашку какао, я начинаю бегать сам собираться, потому что подходит время загадок, мы должны быть в это время в машине. В семь тридцать мы уже сидим, под песенку ждем, они на наготове с телефонами. Я довожу их до школы, не замечая, как пролетает время. Без пятнадцати они скачут в класс. Идеальное утро без истерик и скандалов благодаря вам». И когда нам говорят — «Вам самим не надоедает вставать так рано?», — мы отвечаем, — «Но нас же ждут!». Хотя отоспаться хочется и встаем иногда с разным настроением, мы тоже люди, да.

— Каждое поколение пытается представить себя венцом эволюции, глядя на поколение подрастающее. Дети лучше или хуже нас?

— Если говорить о моем сыне и его окружении, то они в чем-то лучше нас. Когда он был маленьким, я не думала, что он увлечется ролевыми играми. Когда это пришло, меня даже немножко глазик дёргался. Что-то они там делают, постоянно уезжают на свои конклавы и фесты, уезжают на свои какие-то другие летники. Но потом поняла, что ребята отдаются этому всей душой, все до такой степени продумано, общая тактика, направления, постоянно заняты, что-то делают, дома воняет канифолью и паяльником, кругом опилки. Делают эти посохи, которые при ударе загораются светодиодами, делают эти световые мечи. Они вкладывают душу и выстраивают собственную идеологию. Хорошее поколение, хорошие ребята, без каких-то завихрений. Но может быть это просто мне повезло, что они не ходят по клубешникам, не зависают, у них нет кичливости, у них есть свой мир. Они его создают, они его холят и лелеют, они его, знаешь, как-то раскрашивают именно в те краски, которые им нужны. Я на них смотрю и мне иногда бывает завидно. Так интересно у них, девочки делают короны, украшения. Но я уже, наверное, стара для всего этого, это время молодых, когда у них фантазия буйная, мое поколение ограничивается просмотром очередного сезона Игр престолов. А чтобы воплотить все это, причем по-честному, творить драконов, слагать эльфийские баллады — уже нет. Они — молодцы.

— Била ли ты его когда-нибудь?

— Да. Было несколько раз, когда слов уже не было. И по заднице он огребал для ускорения прилично. Рука у меня тяжелая. Я ему сказала, что он вынуждает меня опускаться на уровень ниже своего развития, потому что я как человек не могу найти слов для воздействия на твое поведение. Если тебе это нравится, сынок, значит с этим надо смириться, со своим скотским поведением. Тогда я тоже смирюсь и буду соответственно относится. Прутиком, чисто физиологически. Мы долго об этом разговаривали, сейчас он это вспоминает с улыбкой. Потому что за свои поступки мальчик должен отвечать сам. Свои дела, если что-то натворил, он должен разруливать сам. Папа у нас тоже жесткий, поэтому особого выбора у него и не было. И когда пришло время служить, он пошел, потому что даже разговоров не поднималось о другой возможности. Так должен делать каждый мужчина. Если нет каких-то противопоказаний, долг Родине будь добр отдай. И еще.  Я горжусь, что у меня ребенок никогда не бился в истериках. Никогда. Вот эти вот магазинные истерики мне вообще не знакомы. Начинаются они в два-два с половиной года, когда ребенок осознает, что на родителей можно воздействовать слезами, воплями, дурацким поведением. Родился он давно, парню двадцать четыре года. В его детстве времена были несладкие, задерживали зарплату. Стоим мы с ним в магазине, перед нами — девочка просит у мамы купить шоколадку, чупа-чупс, что-то еще. Мама отказывает и тогда девочка устроила образцово –показательную магазинную истерику с валянием по полу, с битьем головы о пол, с дрыганием руками и ногами. Мама пыталась ее поднять, девочка висла. Мой стоял, смотрел на это, что-то в голове перерабатывал в свои три года. Мы подходим к кассе, в руках хлеб, молоко, творог и все. Он говорит — «Мам, купи мне вот это». Я говорю, что нет, не куплю, у меня денег только на то, что лежит у кассира. Тогда он говорит, что если он сейчас начнет плакать как та девочка, тогда что? Я на него посмотрела и мне стало так смешно — не просто смотрел на ту ситуацию, а сделал какие-то выводы. И я сказала ему — «Дань, если бы от твоих слез в моих карманах прибавлялось бы денег, поверь, я бы сделала все, чтобы ты рыдал у меня сутками напролет». Он задумался и спросил — «Денег точно нет?». Нет, ответила я ему, но с зарплаты обязательно тебе купим то, что ты сейчас хочешь. Через два или три дня мы с ним пришли. Он стоял молча у кассы, смотрел на эту шоколадку. Когда я стала расплачиваться за покупки, спросила его —  «Ты же хотел ее взять, бери». Он взял, положил себе и у него было такое удовлетворение на лице — мама сдержала слово. Больше подобные вопросы не поднимались.

— Кто вам чаще всего звонит?

— Ты знаешь, это волнами. Родители говорят, что к нам трудно дозвониться, но мы не знаем — как это происходит. Мы не колдуем над телефонными линиями, дядя Рома сидит с двумя телефонами и ждет. Да, иногда он смотрит и говорит, что вот этот человек нам три дня подряд звонит, давайте его сбросим, потому что должна быть какая-то справедливость. Понимаешь, если ребенок один раз дозвонился, у него начинается эйфория. Он может не слышать вопроса, может не понимать, зачем он вообще сейчас еще раз звонит, ему просто надо дозвониться и ему просто надо поговорить. Хотя некоторым мы идем навстречу, кому действительно нужно общение. Прошлое лето у нас был мальчик,  Гариф, в каникулы он вставал очень рано и звонил. Мы ему говорили, что очень рады его слышать, спрашивали у него есть ли чем поделиться или может быть что-то случилось? Нет, отвечал он, ничего не случилось, я просто хочу пожелать вам доброго утра. Это было так приятно. Когда начался сентябрь, он позвонил уже днем, сказал, что у него теперь сложный график, что он староста класса и не сможет больше уделять нам столько внимания, будет нас слушать, но звонить не сможет. Мы теперь ждем летних каникул и ждем, когда же Гариф начнет звонить нам снова.

— Прямой эфир или сведенная и приглаженная передача?

— Прямой эфир. Он живой. Когда ты собираешь программу, то ты тот же прямой эфир чистишь и это не та честность, которой бы хотелось. Но с другой стороны получается очень красиво и приятно для слушателей, там нет никаких заминок и беканий. А прямой эфир — он более свободный, люди приходят и даже волнуясь, не молчат. Они понимают, что если они не будут говорить, буду говорить я и, скорее всего, не то, что они хотели поведать.  Давным-давно очень интересный получился эфир с Тито и Тарантула. Пусть это было через переводчика и было очень смешно, но было очень интересно.

— Какой цвет у радиоволн Детского радио?

— Я могу быть плохо понятой, потому что у взрослых всегда возникают левые мысли, но здесь все семь цветов радуги. Дети любят абсолютно все — и красный, и оранжевый, и желтый, и зелёный, и голубой, и синий, и фиолетовый, всю радугу. Каждый цвет для них что-то значит.

— На детском радио есть ведущие-дети?

— Да, у нас есть Анечка Беляева, моя соведущая. Не можем, к сожалению, дергать ее часто, хотя дедушка ее говорит, что можно каждый день. Но мы понимаем, что для ребенка это стресс, что для утренней программы вставать нужно в полшестого, что у нее гиперответственные родители и бабушка с дедушкой, они заставляют ее готовиться к нужной теме на двести процентов, читать, смотреть, понято, что это ребенку идет на пользу, но все равно тяжело. Не бывает знаний, полученных просто так, обязательно где-то да и пригодится. На лето есть планы ещё с двумя ребятами. Посмотрим, как они будут справляться, как получится у родителей их привозить. Нам же надо растить смену.

— Если маленькие слушатели пишут вам с ошибками, вы их поправляете?

— Да, я стараюсь их поправить, потому что я граммарнаци. Для меня читать социальные сети — это боль. Я же педагог начальных классов и четко различаю, где описка вследствие нехватки времени, а где элементарная неграмотность.

— Есть ли в эфире Детского радио обучающая составляющая?

— Да, конечно. В наших программах, если брать утренний эфир, не просто там хиханьки да хаханьки, мы всегда даем интересную информацию, которая, надеюсь, у них откладывается.

— У тебя достаточно много кулинарных постов про солянку. Она действительно так хороша?

— Солянка – отдельная тема. Я ее люблю, ее очень любит муж и уже много лет, лет десять, пожалуй, второго января мы делаем солянку, у нас такая традиция. Может происходить все, что угодно вплоть до отмены Нового года, но второго января солянка будет стоять на столе. Мы приглашаем на нее близких друзей, они идут именно на нее. Артур, надо тебя позвать, чтобы ты попробовал.

— Что еще тебя удается?

— Я люблю поесть. Я очень люблю поесть. Я считаю, что если есть удовольствие в жизни и это удовольствие — вкусная еда, то не надо себе отказывать. Изумительно готовлю баранью лопатку либо баранью ногу. Есть свои секреты, в том числе и по приправам, но я их никогда не выдам. Я хорошо готовлю красную рыбу, я ее очень хорошо солю в разных вариациях. Заливной прибалтийский рыбный пирог. Еще со студенчества пошло, когда ты можешь найти стакан кефира, яйцо, полстакана подсолнечного масла, полтора стакана муки, большую луковицу и банку консервов — считай, что этот волшебный пирог у тебя уже есть. Дежурный вариант, который готовится минут сорок. Самое главное — удержать себя и близких потерпеть еще десять минут, и съесть его не обжигаясь. Как ни странно, все, что связано с мукой и выпечкой мне говорит, что вот — наступили тяжелые времена. Когда мы что-то печем, туда попадает все, что есть в холодильнике. Хотя тесто меня любит и я люблю тесто. Еще я хорошо делаю голубцы. Муж у меня не ест тушёную капусту в принципе, но голубцы мои он ест вместе с капустой. Люблю тушить говядину, в том числе и с вином. Фасоль с мясом люблю, когда она очень долго томится, такой мексиканский вариант. У меня подруга приезжала из Мексики, сказала, что немного специй не хватает, но получается прям как у ее свекрови.

— Уметь готовить — это важно для человека?

— Да. Можно, конечно, не браться даже, не учиться, но мне кажется, что каждый человек имеет свойство что-то приготовить гениально. Даже если это просто сваренные вкрутую яйца. Поверь, есть люди, у которых не получаются варённые яйца. Кто-то умеет гениально жарить картошку, кто-то, утверждая, что готовить не умеет, делает такую волшебную яичницу с перцами и томатами, что пальчики оближешь.

— Сына учишь готовить?

— Ты знаешь, я никогда его целенаправленно не учила, не заставляла сидеть рядом смотреть на процесс. Но он всегда мне помогал, чистил картошку, лук, а теперь он почти полгода живет с девушкой и оказывается, они готовят по очереди. Открытие и удивление. Если она задерживается на работе, то ужин с него. Котлеты, биточки, пюре, варит какие-то сложные каши. Научился варить какие-то супчики. Может позвонить или написать для консультации — как это делается, сколько чего и куда, когда заливать свеклу уксусом. Я рада, что он готовит. Человек, который не ленится для себя сделать что-то в плане еды, это человек, у которого есть перспективы развития.

— Неплохая философия.

— Нет, ну Артур, это же так и получается! Примитивные наши желания физиологические — поесть, поспать — формируют нас самих. Человек, который никогда не ляжет спать на неразобранную кровать или никогда не уйдет, ее не заправив — и есть человек. Если нет кровати, он сделает себе комфортно – пледик, подушечка. Да, попахивает сибаритством, но человек уже предпринимает что-то, чтобы изменить свою жизнь. Начинается же это все с малого. Приготовить себе вкусный завтрак, не просто ломоть хлеба с куском колбасы, а сделать это красиво, выложить это красиво. Взять красивую чашку, а не с отбитым краем. С этого начинается позыв к культуре. Я очень хорошо помню, как на одном лектории по психологии тоже говорили о том, что характер начинается с привычек. И культура не приходит извне, невозможно культуре научить, навязать ее, культура начинается внутри человека и начинается она, как ни странно, с заправленной кровати, с вычищенных зубов, с опрятной одежды. Когда ты дома не ходишь в стоптанных тапках, а ты их вовремя отправляешь в помойку, когда ты не копишь непонятно что, а вовремя прощаешься с ненужными старыми вещами. Меня тогда это сильно зацепило, не всегда, к сожалению, получается следовать этому.

— Почему?

— У меня дома стоят две чашки, остались от сервиза. Одна из них с щербинкой. Но я не могу оставить только одну, пусть их будет пара. Это тонкий фарфор, который подарили моей маме на свадьбу. Всю посуду, которая коцнулась, я выкидываю, а две эти чашки — ни за что.

— Ты любишь паназиатскую кухню. Почему?

— Потому что это вкусно и полезно. Это очень полезно. Там можно найти блюда на любое состояние здоровья, на любой кошелёк. Мне нравится эта кухня тем, что они не готовят на потом, не позволяет климат и беда с электричеством долго хранить еду. Это у нас суп варят на два дня и есть понятие «суточные щи», очень вкусные, конечно, с настоявшимся капустным духом. Сметанки туда, да чесночка, зелени… У них — нет. Они готовят на один раз. Потом у них такое обилие всяких трав, которые они кладут в эти блюда. У нас — петрушка, укроп, сельдерей, зеленый лук, сейчас еще немного салаты пошли, айсберг, руккола, что-то там еще. У них этих трав — сотни! Моя любимая — утренняя трава, как они ее называют. Мы так и не выяснили, как она по-русски здесь называется, она такая, с кислинкой. Кладут ее везде, подают к отварному рису, неважно, кухня какого региона, Камбоджа, Лаос, в Том Ям кладут тайцы, вьетнамцы в Фо Бо. Фо Бо — вообще мое любимое блюдо, надо к вам в Китчен за ним заскочить. Оно простое, вызывает удивление у вьетнамцев, когда говоришь, что любишь его и Фо Бо больше всего нравится, потому что у них столько всего более сложного, одних блинчиков вариаций двадцать пять. Я видела, как Фо Бо варят настоящий, говядина закладывается в огромный чан, он на дровах. В одиннадцать часов вечера они его ставят на огонь  и чан всю ночь у них кипит.

— А есть ли посконно русские рецепты в твоей коллекции? Десять блюд из репы, брюквы, лебеды?

— Семнадцать блюд из перловки умею готовить.

— Ты как бывалый турист.

— У любого взрослого человека в нашей стране есть опыт трудных времен. И у меня были моменты, когда все готовилось из перловки. А некоторые гости приходили, если и даже не догадывались, что это перловка.

— Ты еще и вяжешь?

— Да.

— Что вяжешь? Носки, береты, шапки, что-нибудь необычное?

— Всё вяжу. Из шерсти, преимущественно, хотя раньше вязала из всего, что удавалось найти. Понимаешь, я завидую тем рукодельницам, которые вяжут всякие игрушки, прибамбасики. У меня все более примитивное и приземленное, я вяжу одежду и очень люблю вязать носки. Хотя лет до двадцати гордо говорила маме, что я никогда не буду вязать носки. А теперь я балдею сама от того, как они получаются. Вяжу шапки, осваиваю всевозможные, связанные с этим делом, технологии. Вяжу детские вещи. Последняя работа, закончила в эту субботу, как раз детский комбинезон для маленького ребенка.

— А можешь ли приготовить что-нибудь, что потом вяжет.

— Салат из хурмы для самых нелюбимых гостей. Хотя нелюбимых гостей у меня не бывает, в моем доме появляются только те люди, кого я действительно хочу видеть. У нас такая договорённость с мужем, что мы четко знаем, кого мы приводим в дом. Это должны быть люди, которые устраивают и его, и меня. Это люди, с которыми нам в нашем доме, в нашей крепости будет комфортно.

— Ну и последний вопрос — ты боярыня?

— Да. В душе, конечно, все Морозовы — боярыни. Нужно выбирать — либо становиться боярыней Морозовой, либо бабкой морозихой. Не дай бог она во мне когда-нибудь проснется, эта бабка, тушите свет все тогда. Несмотря на то, что мой любимой хэштег — #учусьбытьправильнойстарушкой. Все там будем, в том возрасте, когда бремя прожитых лет будет не только давить на плечи, но и диктовать нам как себя вести. Очень не хотелось бы стать занудой с осуждающим взглядом и,  думаю, что меня и моих близких минует сия чаша. 

Дима Каретко

Дима Каретко — ведет нас к светлому позитивному будущему с уже давно не голубого экрана. Поет, танцует, читает рэп и пишет картины. Но это не точно. Любит москвичей. 

— Почему Телецентр находится не в центре?

— С чего ты взял? По этой логике я живу в центре, что ли, на улице Комсомольской? Мы должны понимать, что Уфа — третий город по протяженности в России, такая кишка, уступающая только Волгограду и Сочи. Нужно разделять географический центр, где как раз и находится мой дом, и культурный - экономический - исторический центр. Телецентр как раз и находится во втором. Там театры, образовательные учреждения, центральные офисы. В конце концов, там Белый дом, не стоит об этом забывать! А какие там виды! Виды — вот за что я люблю Уфу, которую мы за многое ругаем. Но ни в одном из городов-миллионников нет таких холмов, с которых открывается удивительная панорама. С Телецентра – виды Забелья, а уж что говорить о парке Победы. Черниковка — это наше все.

— Был хотя бы раз на самой вышке?

— Однажды снимал сюжет, когда еще был сопляком, работал всего около года. Мне очень захотелось снять про вышку, я пошел к главному редактору с просьбой. Далее пригласили главного инженера, который, в свою очередь, сказал мне, что нужно получать доступ, проходить обучение верхолазным работам. И не только мне, но и оператору, и технику. Поэтому пришлось идею оставить и подняться на пару пролетов всего. Было страшно. Чтобы ты понимал, два пролета, это где-то вот досюда (машет руками). Но в виде мечты осталось до сих пор. 

— Правда ли, что Лиля Курамшина трогает тебя за задницу?

— Конечно, да. У нее приятные руки. Мы знакомы с ней более тринадцати лет, это дает определенные права. 

— В каком районе Башкирии больше всего телевизоров?

— Думаю, как бы ответить политкорректно, чтобы не обидеть ни один из районов республики.

— Сколько районов у нас, кстати?

— Пятьдесят четыре. Я думаю, что распределение равномерное, даже принимая в расчет такие богатые районы, как Чекмагуш, где свой след оставили нефтяники. Телевизоры есть в каждой деревне у нас. Электричества нет, а телевизоры всегда есть. Наши телевизионные бригады везде встречают радушно. 

— Есть передача «Салям». А когда появится передача «Аллейкум»?

— Она появится ровно тогда, когда я научусь все это выговаривать. Потому что это все сложно, особенно в семь утра. Нужно что-то говорить, пытаться шутить и все это делать так, чтобы люди тебя понимали. 

— Правда, что мальчики на телевидении готовятся к эфиру в гримерке дольше девочек?

— Это было раньше, сейчас все поняли, что я и так красив. На самом деле, примерно одинаково. Учитывая, что я хронически не бреюсь, то я экономлю им тоналку и время. Хотя у девчонок еще и прическа, им приходится сидеть больше. Но им это нравится, представь, они же потом целый день с укладкой ходят. А мне по фигу. Но иной раз смотришь на себя в эфире и видишь, что у тебя глаза красные. 

— Пишут ли тебе письма?

— Бумажные? На удивление — да. На адрес телекомпании БСТ. И всегда путают мою фамилию. И это очень странно, ведь она коротенькая и меня можно найти почти в любой соцсети. Но я получаю сообщения для Каретникова, Кареткова, Коретко. Больше пишут в соцсетях, конечно, они заменяют сейчас все. Хоккейные болельщики спрашивают свои вопросы, зрители программы «Салям» поздравляют меня со всеми религиозными праздниками. Я к этому нормально отношусь, но, к сожалению, не всем отвечаю, потому что их очень много!

— А женщины?

— Все, что я писал выше, это больше про женщин. Я понимаю, что я молодой, симпатичный телеведущий, которому просто хочется написать. 

— Сколько таймов в хоккее?

— Там периоды!

— Салават Юлаев — чемпион?

— Да.

— А в каком виде спорта?

— Чаще — в хоккее. Но в этом году наши игроки стали вице-чемпионами по боям среди защитников. Гончаров был в ударе. Покинул нашу команду и без него будет скучно, лютый зверюга. Хоккей — это же не только хоккей. На льду бывают настоящие психи, вот что.

— От каких мероприятий ты как ведущий отказываешься?

— Раньше вел все подряд. Теперь могу отказаться из-за маленького гонорара, за который я вел на первом курсе. Мероприятия друзей я могу провести бесплатно. Но когда понимаю, что московскому ведущему они могут заплатить, а мне жмут, то – нет. Я тоже себе цену знаю. Я же как минимум не испорчу мероприятие, это разве сейчас ничего не стоит? К тому же не испортить я могу достаточно неплохо. Но я гибок, московским подрядчикам, которые приезжают здесь провести что-нибудь, я называю одну цену, местным — другую. 

— Говорят, что ты вообще лучший ведущий республики.
— Я скромен и такого про себя сказать не могу. Все зависит от формата. И есть очень крутые свадебные ведущие, которые возят свою шоу-программу. Я беру несколько иным, я артист разговорного жанра. Хочу работать так, как работают ведущие в Москве, без абсолютно дурацких конкурсов. Пока не совсем получается, потому что нужно привить определенную культуру. Но все чаще и чаще мне начинают доверять сотворить настроение одним только микрофоном. 

— Каким спортом занимаешься, кроме профессионального селфи?

— Да я и в селфи первый с конца. Сейчас очень плотно занялся физической формой, хожу в зал. Обычная функциональная подготовка. Хочу быть красивым и здоровым. Усовершенствование своего тела. Я люблю романы Бориса Акунина про товарища Фандорина. Так этот Эраст в шестьдесят четыре года говорит, что сейчас его тело совершенно. И до восьмидесяти лет будет только совершенствоваться. Я тоже хочу, чтобы к этим годам я не испытывал никаких проблем со здоровьем. Хотя наверняка буду из-за не очень здорового образа жизни. Еще хожу на плавание, оно всегда было мне интересно, но плавать не умел. Сейчас меня заманил в бассейн Владислав Литвинчук, обучает меня. Это человек, который обладает для меня огромным авторитетом в личностном плане. Таких, как он, в нашей республике не было, он заставляет меня своим примером заниматься спортом. Я даже кусочек марафона пробегу. Правда есть у него и изъян. Из природной вредности он каждый году ставит свои марафоны вплотную к дате моего дня рождения. И не знаешь, то ли праздновать, то ли спортом заняться…

— У тебя в профиле написано, что ты пресс-секретарь Хогвардса. Как там дела вообще?

— Все хорошо. Жить среди маглов прикольно, столько чудесных и чудных людей, поступки которых заставляют тебя усомниться адекватности этого мира. Политика, спорт, моя профессия — все без разбору феерично. Я написал это, когда мне было чуть-чуть за двадцать. И девчонки до сих пор подкатывают с вопросом — «А вы правда волшебник?». 

— К себе на свадьбу кого бы пригласил ведущим?

— Вот сейчас напишу кого-нибудь уфимских и они сразу себе ценник накрутят. Есть один классный чувак, живет в Москве, его зовут Миша Белянин, мы его в свое время привозили в Уфу вести КВН, он бывший чемпион Высшей Лиги, думаю ты не вспомнишь команду «Обычные люди». Гусман поспособствовал тогда им. Он был не самый заметный в команде, выходил объявлять номера и тому подобное. Но смотрю я сейчас, как он работает в Москве ведущим – просто обалденно. Уровень! У нас есть в Уфе три-четыре человека, которые тоже делают очень круто, но я хочу, чтобы мои гости, которые частенько бывают мероприятиях в Уфе, пришли и увидели что-то новое. Поэтому на свадьбу своего братишки я приглашал КВН-щика с Первого канала, ныне супруга Элины Хаировой, Кирилла Лопаткина. В общем, если позволит бюджет, то — да!

— Ты же работаешь на Башкирском спутниковом телевидении. Сколько у Башкирии телевизионных спутников?

— Он один, большой, мощный и сочный. Размером как раз с Башкирию. 

— Тебя можно смотреть детям и беременным женщинам?

— Я тебе больше скажу, только им и можно. Я же как котик, который ложится туда, где у тебя болит, и тебе становится легче. Еще некоторые заряжают воду перед экраном, да. Я несу только светлые эмоции и это — единственная моя положительная характеристика. Это не я придумал, это реальность. 

— Никогда не думал найти настоящую работу?

— Чего-то так лень. Но, надеюсь, что когда-нибудь у меня получится со своим собственным бизнесом. Буду сам себе хозяином, не буду опасаться чужих капризов. Какой именно это будет бизнес — не знаю, но, вероятней всего, он будет связан с моей сегодняшней профессией.

— Говорят, что ты каждый день посещаешь парикмахерскую.

— Нееет. Ну нет… Нет же. Нет. О чем говорить с парикмахером, если ходить к нему каждый день? У нас есть гримеры на работе, какой бы бардак на голове не был, они из него сделают конфетку. Хотя я иногда начинаю капризничать. То меня не устраивает, другое. Не высыпаюсь, все от этого, наверное. 

— Помнишь свои первые слова в эфире? 

— Я вспоминаю тот эфир с ужасом. Что говорил не помню, помню весь этот кошмар, что я творил. Только закончил ВУЗ и меня пригласили вести рубрику «Гороскоп». Ужасная рубрика, на меня надевали балахонистую салатовую рубашку, очки, хотя у меня всегда было хорошее зрение. И я был таким астрологом, который якобы умеет общаться со звездами. Три месяца вел эту рубрику и как-то раз, на майские праздники, мне говорят, что через неделю нужно вести свой эфир. Ответил, что они сошли с ума. А там ведущими работали мастодонты, Александр Кузьменко, Леха Радченко. Меня поставили перед фактом, я сел в эфир, жутко волновался, боялся камеры, поэтому глаза мои были всегда опущены. Еще рядом сидел гость, дяденька, доктор наук, профессор. Он видит, что я волнуюсь, тоже начал волноваться, все вокруг начало волноваться. Я кое-как довел эфир до конца, реально как в тумане. И это ощущение не покидало меня первые сто пятьдесят эфиров. Находил до тридцати девяти косяков в своем поведении после просмотра. Мне казалось, что у меня маленький словарный запас, что я не умею вести себя, что я косноязычен, что мельтешу — много можно перечислять. Я до сих пор недоволен собой, если честно, но больше не пересматриваю собственные эфиры. Завидую людям, которые после первого же выхода к камере цепляют корону и больше не парятся. 

— Кого представляешь за камерой?

— Людей. Когда прошел страх прямого эфира, я начал получать от этого кайф, как на американских горках, что-то под ложечкой сосет, но тааак приятно! Вижу за камерой там, где-то далеко мужчин, женщин, детей. Тебя один раз представил, было дело. В хорошем смысле.

— Познер или Дудь?

— Познер, хотя я обожаю Дудя. Познер — старая школа, основательная матчасть. Гражданин трех государств, человек, который в свои восемьдесят лет делает потрясающие вещи. Дудь слишком фамильярен, немного пошловат и нетактичен, но смотреть его захватывающе. Как, например, можно спросить у человека — «Ты мастурбируешь?»

— Хорошая идея…

— Но ты же не спрашиваешь меня об этом? 

— Я просто забыл.

— Дудь мне нравится больше как спортивный журналист. 

— У телевидения есть будущее?

— Мы же можем с тобой вспомнить фильм «Москва слезам не верит», где говорили, что телевидение убьёт театры. Театры никуда не ушли, они эволюционировали. Телевидение тоже преобразится, уйдет в цифру, уйдет в интернет, но от этого оно не потеряет свой формат. Прямые эфиры, возможно, останутся только спортивных трансляции и каких-то розыгрышей. Падение уровня контента будет. Конечно, желтизна продается лучше. Но тут уже вопрос не столько к телевидению, сколько к самому зрителю. 

— Ну и последний вопрос — что у вас идет двадцать пятым кадром?

— Всегда пытался его поймать… Не знаю. Я бы свою ненейку хотел видеть двадцать пятым кадром, довольную и счастливую. Большой привет, я знаю, что она это интервью не прочтет, но я очень ее люблю.

Камиль Бузыкаев

Камиль Бузыкаев — человек, который видит мир карикатурно. Любит делать Это руками.

— Карикатура — дело серьезное?

— В высшей степени.

— В одной маленькой картинке вмещается огромный текст с тысячей смыслов. В чем секрет?

— Многое зависит от талантливости источника.  Как говорит Шамиль Валеев — я могу две тысячи знаков запихнуть в один рисунок. Или четыре тысячи. А может даже восемь!

— Умеешь рисовать руками или только на компьютере?

— Я на компьютере не умею.

— Так ты это все на бумаге рисуешь?

— Конечно.

— А я почему-то думал, что с помощью какого-либо программного продукта. Коричневый фон тоже весь сам закрашиваешь?

— Крафтовая бумага, в пивных барах не видел что ли? На такой и рисую всегда.

— Кто твой любимый герой карикатур?

— Раз уж в Башкирии живу, то известного кто — Хамитов. Он прикольный парень, каждый день что-нибудь отмочит.

— Как тебя нашел Ассанж?

— Как-то непонятно. У меня есть питерские друзья сильно продвинутые. Репостнули и пошла-поехала карикатура по Европам.

— Получил мировую известность, можно сказать.

— Ну как мировую. Популярность в определенном сегменте публичного пространства — так точнее. Тем, кому интересна судьба Каталонии. Ассанж такой чувак, хитрый, и точки зрения наши совпали, поэтому и разместил мою карикатуру у себя. Каталонию можно сравнить с Башкирией, Татарией…

— Мы что, тоже хотим отделиться?

— Нет, мы не хотим. Я этого не говорил! Это ты сказал!

— Рисуешь ли на заказ и сколько это стоит?

— От трех тысяч за формат А5 и по возрастающей. Эти цены не я устанавливал, мне их предложили, и они закрепились. Были времена, когда и за тысячу рублей рисовал, конечно.

— Легко рисовать на заказ? Где ищешь вдохновение в этом случае?

— В хрусте банкнот, деваться-то некуда.

— Какая цель твоих карикатур, которые ты рисуешь для себя?

— Цели нет, есть потребность. Это как тебе прийти на работу и не поесть, так и мне — без рисунка день не пройдет. На обрывке бумаги, да хоть букву какую-нибудь.

— Утром не просыпаешься как с похмелья — ведь всю ночь не рисовал же?

— Бывает, часто мучаюсь. Откуда штрих-то берется? Все от дрожания соскучившихся рук.

— А есть обиженные герои карикатур?

— Нет. Ну может они и есть. Есть люди, которые просят меня в течение определенного периода их не рисовать. Но я же рупор немаленького процента населения республики и просто не могу сдержаться.

— Кто-нибудь делает выводы из твоих карикатур как я? Решил похудеть после твоего рисунка.

— Это постоянно. Я не считаю тебя толстым, это прием такой — сделать человека чуть комичным. Иначе какая же это карикатура?  Достигается это разными изобразительными способами, в том числе — и путем придания большей массы. Хоть человек таким и не является. Ты такой же, как я примерно по телосложению, но вот так получилось. У меня есть друг, Галим Якупов, в недавнем времени — директор Башкирского спутникового телевидения, которого я всегда рисую огромным. Он и так парень не маленький, но карандаш сам просит линии поокруглей. Мы его со школы так рисуем.   В общем, это не критика массы как таковой. И никогда не высмеиваю физические параметры.

— Говорят, что зарабатываешь еще и на бетоне?

— Это скульптуры такие, до пятнадцатого года этим занимался. Работал с камнем, с металлом. Из бетона многое могу. Медведя. Или гаишника. Бетон все стерпит и очень пластичен как материал. И ничего не боится. В том числе — воздействия внешней среды.

— Эти штуки такие же красивые как уфимская бетонная набережная?

— Нет, пожалуй, набережную я не переплюну. Чистоту этих линий.

— Бетон сам мешаешь?

— Да. Я трудолюбив. В отличие от всех вас!

— Никогда не думал превратить в некую большую форму? Полноценную картину, например?

— Есть! Мечтаю взять какую-нибудь стену в городе и расписать ее героями наших дней. Рано или поздно они уйдут, а память о них останется. Всех бы там запечатлел — Хамитова, Ялалова, остальной паноптикум. А то у нас странная тенденция в последнее время расписывать здания мертвыми людьми, творя еще одно кладбище из героев. Не так это должно быть в городе, это должно быть солнечно и весело. Вот в чем смысл подобной живописи. Мрачных тем у нас и так хватает.

— А о комиксах никогда не думал? Башкирский Марвел, супергероилар?

— Нет, не думал. Это серьезный бизнес и очень времязатратный. Нужно выстроить методику, набрать кучу народу. Если только в качестве идейного вдохновителя и креативного директора. Ведь как это происходит — каждый день рисовать одно и тоже с небольшими отклонениями. Сегодня рисуешь Васю, завтра рисуешь Васю, послезавтра Васю и так целый месяц. Это трудно, поэтому я выбрал самостоятельность, и могу сегодня нарисовать Васю, завтра Фарита, послезавтра Моисея.   Я же рисовал комиксы в «Мухе», потом меня сманили в другой журнал. В «Мухе» были отличные художники, Руслан Сулейманов, но без вдохновителя, который все просчитывает, как Виталий Мухамедзянов, ничего из этого не получилось бы.

— Делаешь ли карикатуры на близких, на детей? Троллишь их?

— Сына могу, дочку нет. Это дочка может тебя нарисовать.

— По ИЗО в школе пятерка была?

— В моей школе было два урока ИЗО каждый день, рисунок, живопись, композиция, там трудно не получить пятерку.

— Никогда не хотел найти настоящую работу?

— Я же тогда буду стоить очень дорого. Это не гуманно по отношению к другим людям. А если серьезно, то я всю жизнь занимаюсь тем, что мне нравится. Даже когда занимался облицовкой гранитом. Правда, кризис заставил меня распустить фирму и сидеть некоторое время, свесив нос и проедая накопления, но вдруг получилось так, что мои рисунки начали приносить мне деньги, приносить известность, которая опять же начала приносить мне деньги. Я детям-то люблю поумничать, говорить, чтобы нашли себе занятие, которое их обеспечит в будущем, хотя сам предпочитаю заниматься тем, к чему лежит душа.

— Футбол или хоккей?

— Играть в футбол, смотреть хоккей.

— Политика — самая благодатная почва для карикатур?

— Да. Спорт для карикатуры тоже хорош, но однообразен, спортсмен вышел на поле, спортсмен забил. Или не забил. По пути его сшибли или не сшибли. Все. А в политике каждый день корки. Особенно у нас. Каждый пенек туда лезет, отсюда и отсутствие политической культуры как явления, одна сплошная карикатура. Может быть когда-нибудь и у нас будет скучно, как в английском парламенте, но пока все нормально.

— Смех продлевает жизнь?

— Может и укоротить в некоторых случаях. Кто не понял, тот поймет.

— На тебя самого есть карикатуры?

— Пока не видел, никто не рискнул еще. Сам на себя рисовал для визиток. Как я себя вижу, конечно.

— Высоким, красивым?

— Кудрявым брюнетом, да.

— Рисуешь на стенах в подъездах?

— В подвалах только рисовал.

— Ну и последний вопрос — как часто ты рисуешься?

— Да постоянно. Могу себе позволить!