Денис Сурков

Денис Сурков — человек в золотом шлеме и с таким же, говорят, сердцем. Любит скакать на скакалке.

— Добро должно быть с кулаками?

— Я не верю в существование добра и зла в чистом виде. Есть конкретные поступки, которые окрашиваются в различные цвета от углов зрения. Правды же тоже нет. Кулаки — это просто один из безэмоциональных аргументов.

— Почему бокс, а не робототехника, например, или лингвокультурология?

— Мне нравится бить людей. И мне не нравится, когда они меня бьют.

— Бокс — спорт для умных?

— Конечно. Не будешь думать головой, по ней и получишь. Бокс прокачивает твои нейронные связи. Тупых боксеров не бывает, я имею ввиду хороших боксеров, а не тех, кто просто умеет наносить удары руками и отбивать их черепом.  Может быть они могут быть умными только в боксе, а в других аспектах они не развиваются, но в основном это мозговитые ребята, которые сумели подчинить собственный организм.

— Тебя били в детстве?

— Да. В школе стояла очередь из желающих навалять мне. По расписанию.

— Поэтому ты занялся боксом?

— Изначально я занялся дзюдо. Мне было трудно морально ударить человека по лицу лет, наверное, до пятнадцати.

— За что тебя били?

— За длинный язык. Любил резануть правду-матку. Поэтому сначала дзюдо, потом каратэ, потом кикбоксинг и лет в семнадцать перешел в бокс. Но до сих пор мне неудобно бить людей по лицу. Поэтому я бью по печени.

— Процентное соотношение выигранных и проигранных тобой как на ринге, так и за пределами его?

— Что значит — за пределами ринга?

— На улице.

— На улице же это не бокс, это драка, там не бывает победителей. А в общем у меня положительный баланс, выигранных боев больше. Было порядка сорока любительских и несколько профессиональных боев. Большинство — нокаутом.

—  Если бы не мятый нос, тебя можно было бы назвать красавчиком. А так — нет. Как у тебя с девчонками?

— Что значит… У меня нормальный нос, что ты наговариваешь! Хороший такой нос. И с девчонками нормально все. С отношениями плохо.

— Когда мне говорят, что спорт воспитывает характер, я презрительно хмыкаю ибо знаю спортсменов, в том числе и профессиональных, которые ведут себя как истерички и слабаки. И знаю ботанов-хлюпиков, у которых внутри железный стержень.

— Как говорил один мой знакомый — здоровым спорт не нужен, а больным он не поможет. На самом деле характер зависит от вида спорта. Почему я не люблю тот же самый футбол — с детства их учат притворяться и нырять в штрафной, симулировать, редкая проститутка так умеет. А у регбистов тебе ухо оторвали, замотали бинтом и дальше побежал, хоккеисту зубы выбило все шайбой, но это его не остановит. Ну и от человека зависит.

— Хотел бы, чтобы дети пошли по твоим стопам?

— Хотел бы. Но то, что я хотел бы видеть, и то, что есть на самом деле — разные вещи. Они не обязаны равняться на меня. Средний сын пробовал боксировать, у него получается.

— У тебя взрослая дочка, не пытался ее обучить приемам самообороны?

— У нее пока папа еще ничего, им может пугать. Если ты к ней в Инстаграм заглянешь, ты увидишь достаточно количество фотографий с папой, это должно внушать некий трепет поклонникам.

— Не буцкал еще ее ухажеров?

— Они маленькие пока.

— Бокс и маркетинг — исповедуешь агрессивное продвижение? Отражается ли твое хобби на профессиональной деятельности?

— Не надо вот тут, бокс — это не агрессия, это тонкий расчет. Как и маркетинг. Хитрая штука, которая зависит от того, что ты продаешь и кому ты продаешь. Сейчас сам видишь — люди очень избалованы, они получают очень много информации ежедневно, и чтобы их как-то заинтересовать, нужно, чтобы они нутром почувствовали свою выгоду. Иначе они даже шевелиться не будут, они избалованны и вниманием, и предложениями, и скидками, и ценообразованием, и всем остальным.

— Спортсмену легче продвигать именно сеть спортивных магазинов? В том смысле, что ему ближе понимание продукта?

— Когда я пришел в сеть спортивных магазинов «Чемпион», я думал, что спортом занимаются абсолютно все, у меня была такая деформация мышления. Такой круг общения. На самом же деле в спортивный магазин обычный человек ходит два раза в год, весной и осенью, подобрать себе сезонную одежду. Зимой — купить ребенку лыжи и коньки. И процентов восемьдесят людей абсолютно далеки от спорта, в лучшем случае болеют за какую-нибудь спортивную команду. И это наши покупатели.

— Все верно, я как далекий от спорта человек, как раз предпочитаю спортивную одежду, потому что она легкая, удобная, теплая.

— Я тоже. Я джинсы в первый раз надел за полгода. Именно в этот знаменательный день.

— Я польщен.

— Итак, что я хочу сказать — у нас есть непрямые конкуренты, которые продают неспортивную одежду. Спорттовары — тоже вещь специализированная. Сейчас есть некий всплеск спроса на них. Люди пытаются заниматься спортом, бег очень популярен, кроссфит, единоборства на подъеме. Это хорошо и надеюсь ближайшие несколько лет спада не будет.

— Никогда бы не хотелось уйти в персональные тренеры или даже открыть частную школу?

— Хотелось, и сейчас хочется. Занимаюсь этим в свободное от работы время. Мне нравится передавать людям определённые навыки и знания, и у меня это довольно неплохо получается. Вопрос со школой пока очень далеко, он требует некоторых финансовых вложений. Понимаю, что человек, имеющий две почки, вообще не должен заикаться о проблемах с деньгами, но я пока не готов к таким кардинальным шагам. Я думаю над этим, просчитываю и приду к этому в определённый момент. Тут еще вот что — если ты хочешь быть тренером, значит нужно самореализовываться до конца. Одно дело тренировать людей в фитнесе, другое — взять новичка и довести его до каких-то высот вроде мастера спорта, мастера спорта международного класса, в профессионалы попробовать его вывести. Иначе зачем все это? Пока маркетинг меня перевешивает сильнее, чем бокс.

— Пьешь, куришь?

— Не пью. Пропало желание и нет потребности. Я не могу сказать, что я плохо отношусь к алкоголю, если бы женщины не пили, то у меня, может быть, совсем не было бы личной жизни.

— А девушка должна не пить и не курить?

— Это ее проблемы и ее здоровье. К вопросу выше — если она совсем пить не будет, как я ей понравлюсь тогда?

— Существуют ли для тебя острые гендерные различия?

— Мы живем в такое время, когда эти различия стираются. Женщины водят автомобиль не хуже мужчин и в автошколах сейчас студентов женского пола не меньше, чем мужского. Зарабатывают женщины не хуже мужчин, при этом даже не пользуясь ртом, а всей головой целиком. Единственное, что мужчина должен вести себя как мужчина, а женщина как женщина. Чпокаться они должны между собой. А не внутри своего вида.

— Читая твои посты, понимаешь, что ты довольно таки глубоко познал человеческую сущность, особенно девичью. Большой опыт?

— Люди предсказуемы. Я беру то, что лежит на поверхности. Если ты зайдешь в Инстаграм, то увидишь, что если не большинство девушек, то очень хороший процент ведет себя одинаково. Выкладывают попки и цветы.

— За это мы Инстаграм и любим. Женщина может быть другом?

— Другом кому?

— Мужчине.

— Только в трех случаях. Первый — ты ее уже чпокнул. Второй — она тебе не дала, но ты не теряешь надежды. Третий — она настолько страшная, что ты не хочешь ее чпокнуть и не пьешь. Но тут возникает вопрос — зачем тогда дружить?

— Как ты относишься к ставшими модными в последнее время массовым спортивным мероприятиям вроде Уфимского марафона или Дня 1000 велосипедистов?

— Отношусь хорошо, мы же продаем велосипеды и кроссовки, ты помнишь. Чем больше людей занимается спортом, тем лучше. Я сам участвовал во всех уфимских марафонах. Вернее, я участвовал во всех беговых мероприятиях, проводившихся в городе. Пробегал и 21, и 42 километра. В этом году десятку пробежал из-за травмы, а хотел еще раз 42 замахнуть.

— А как относишься к обывателям, которые постоянно начинают пищать из-за перекрытия улиц и того, что им не удается доехать до булочной на такси?

— Я писал пост про это. Считаю, что к перекрытию дорого нужно подходить с большим умом, не всем по душе такое вынужденное затворничество. Чуть тщательней продумывать географически и тайминг. Тогда будет больше позитива от людей, которым посчастливилось жить в этом квартале. А в остальном — не хочешь — не бегай. Но и не ной. Ведь чем больше таких событий, тем больше людей будут приезжать в наш город, практически лишенный достопримечательностей. Посмотрите, сколько приезжает в Казань со всего мира. Нам надо к этому стремиться. И вам, как общепиту, нужно к этому стремиться.

— Есть ли люди, которым ты прям очень хочешь втащить. Но тебе не позволяют внутренние принципы или российское законодательство?

— Сейчас уже нет, я с годами спокойней становлюсь. К тому же бить людей бесплатно — глупо.

— Можно ли бить женщин?

— Если они попросят.

— Ударь меня, зверь, накажи свою сучку?

— Да. Некоторые просят еще жестче, прям матом.

— Правда, что без сэлфи из спортивного зала КПД тренировки падает на 30%?

—   На все 50! Во-первых, о твоей взаимной любви к спорту не узнают люди, во-вторых еще один прекрасный повод выложить попку под благовидным предлогом. А сэлфи из Фитнес-Арены 3000 увеличивает КПД на сто процентов, доказано учеными.

— Расскажи про правильное питание.

— Ты видел, как я питаюсь, только что съел огромный бургер с двумя котлетками. Я люблю пожрать и спортом занимаюсь для того, чтобы иметь возможность кушать прилично.

— Уравновешиваешь?

— Сейчас уже меньше, количество потребляемой и количество сжигаемой пищи не совпадает, из-за травм и возраста начал чуть слабее тренироваться. Но надеюсь исправиться в ближайшее время. Но вообще правильное питание — обман. Это хорошая индустрия. Естественно, есть прям ПП-ПП, жесткие ограничения, нацеленные на результат. Но они практикуются в среде спорта высших достижений и положительного эффекта для здоровья как такового вообще не несут. На самом деле, человек не должен себе что-то запрещать, он просто должен соблюдать меру. Вместо пятисот ложек сахару есть двести. Например. Нужно учитывать, что современные продукты массового питания движутся в сторону улучшения вкуса для потребителя. А что дает этот самый вкус? Зачастую — все тот же сахар. Если ты это понимаешь, сам себе готовишь, соблюдаешь стандартный рацион здравомыслящего человека, то тебе эти ограничения правильного питания вообще не нужны.

— У боксеров есть друзья?

— Есть.

— А враги?

— Есть. Слышь, ты чо так вопросы ставишь, будто я боксер пробитый? Я думаю, каждый человек приходит к тому, что с каждым годом становится все меньше людей, с которыми ты хочешь общаться и дружить. Сейчас я бы больше хотел проводить времени с женщинами, мне же уже скоро сорок, а потом неизвестно, когда придет тот черный день.

— В чем сила, Денис?

— Блин, я забыл. Не в ньютонах, случайно?

— Ну и последний вопрос — если бы ты был на месте Майка Тайсона, какую бы часть тела откусил у Эвандера Холифилда?

— Ой, все!

Ильгиз Калимуллин

Ильгиз Калимуллин, отец троих прелестных малюток с суровым песенным репертуаром, муж не менее прелестной девицы, гигант мысли и отец уфимской либерократии.

— Ильгиз, кто лучший управленец, государство или частник?

— Сложный вопрос. Мне кажется, зависит от контекста. Например, в оборонной промышленности обязательно должно присутствовать участие государства. У частника всегда одна цель — извлечение прибыли, государство же может учитывать и другие интересы. Поэтому, если учитывать только прибыль, то государство очень часто выступает неэффективным собственником, потому что управляемые им предприятия зачастую вообще понятия не имеют о том, что это такое.

— Вынужден не согласиться. Мировые лидеры по продаже оружия, Великобритания и США — это конгломерат именно частных корпораций.

— А то не оборона, это нападение.

— В чем принципиальная разница? Это же все равно производство оружия.

— Потому что, хочешь мира — готовься к войне. Мы бьем только тех, кто к нам лезет. Охраной границ, например, во всех странах занимаются только государственные военные подразделения.

— Хитро. А в нефтяной промышленности?

— Нефтяная промышленность, очевидно, создавалась для извлечения прибыли. Но мировой опыт опять же противоречив. Частные компании показывают очень хорошую эффективность, при этом самые крупные мировые нефтяные компании все равно государственные: Saudi Aramco, ExxonMobil… кхм, некоторые другие.

— Твой первый проектный институт занимался разворачиванием нефтехимического кластера. Насколько я знаю, ничего из этого не получилось, а деньги были потрачены немалые.

— Кластер создан. Бумаги это подтверждают.

— Бумаги?

— Бумаги. А их не мало, этих бумаг. Была аудиторская проверка счетной палаты, которая прошла успешно. Сколько денег потрачено, точно сказать не могу, но мелькала цифра в миллиард рублей государственных вложений. Я лично видел документы на триста миллионов.

— Что за объекты были созданы?

— В первую очередь — центр прототипирования, который успешно работает и есть несколько реализованных проектов, с которыми даже можно ознакомиться. Мастики различные, некий клей, вещество, являющееся аналогом гипса для сломанных конечностей. Также создан центр коллективного доступа к высокотехнологичному оборудованию, предназначенный для того, чтобы любая инжиниринговая компания могла им воспользоваться. Правда, у нас в республике таких компаний раз и обчелся, поэтому спрос небольшой.

— То, что было создано в центре прототипирования, хоть что-то получило массовую реализацию? Стало продуктом?

— Да. Причем заказчики — все та же оборонка и некоторые заказы засекречены.

— То есть, не все так плохо, как говорят?

— А как еще у нас в России — как же так, вот Силиконовая долина работает, а Сколково нет. Но безотносительно не очень плохо, кое-что пыхтит. Боюсь только, что далеко не все. Например, айти-инфраструктура, специальные сервера до сих пор не запущены.

— Трудно было работать в то время, когда институт разваливался, а начальству было абсолютно все равно?

— Хе-хе. А я не знаю, все равно ли было начальству, честно говоря, я не видел его в это время в институте. Да, тяжело. Я, может быть, поэтому и ушел.

— Этически ли нормально сотруднику государственной компании возить в своей маленькой Тойоте возить листовки Навального?

—  Не вижу никакого здесь этического противоречия. Здесь речь может идти только о самоцензуре. И нужно четко различать политическую деятельность, общественную деятельность и какое-то мнение частного лица. Я не хожу по улицам, не митингую.

— Пока?

— Пока.

— Как раз сейчас в Уфе витает такое яростное протестное настроение, люди выходят на митинги по любому поводу. Охватило ли оно и тебя? То есть, готов ли ты и сам протестовать против чего-либо?

— Да, конечно.

— Против чего? Что должно произойти, чтобы ты вышел на улицу?

— Я очень много над этим думал и думаю, пытался писать какие-то эссе, публицистику на тему — какой должен сработать триггер, чтобы все вышли на улицу, действительно все. Как в Египте или где там мужик сжег себя на площади, что повлекло за собой вал народного негодования. Наверное, какая-то вопиющая несправедливость, хоть мы и привыкли к несправедливости, у нас страна почти сто лет жила при определенном строе, когда неважна человеческая жизнь, Сталин, ГУЛАГ, Перестройка, когда о людей ноги вытирали, у нас в принципе гуманизм не приживается. Ничего в голову не идет, что-то вроде – отберут одну улицу и скажут, что по ней может ездить только один человек. Меня это возмутит. Пойду ли я на протест в этом случае? Да, еще как.  В первую очередь я готов протестовать против нарушения конституционного строя, законности. Но не готов принять революцию в тоже время. Не готов принять свержение власти силовым путем. Да, это тоже эгоизм, я хотел бы жить в России будущего, красивой и вольной, но в тоже время не хочу прожить несколько лет в разрухе, которая непременно последует за революцией. Я хитрый.

— Возможно ли будущее нашей страны без нефти? Светлое будущее?

— Конечно.

— Какое? Как оно выглядит для тебя?

— Очень тяжело прогнозировать. Обеспечить валовый внутренний продукт и обеспечить экспорт, приносящий валюту можно лесом.

— То есть, все тоже самое, только поменяем слагаемое? Опять никакого производства, а лишь потребление?

— Не согласен. Лес — это возобновляемый ресурс в отличие от нефти. Мы можем постоянно сажать новые деревья, как это успешно практикуется за рубежом. И я не имею ввиду поставку кругляка, а поставку, например, продукции Кроношпана. Вполне себе производство.

— Ильгиз, почему свернул всю свою общественную деятельность? Ушел из общественного совета по тарифам? Разочаровался в людях или в себе?

— Я пошел туда потому, что у меня появилось свободное время и желание использовать его с пользой не только для себя и своей семьи, но и для кого-то еще. Ушел потому, что времени стало не хватать. Стало больше детей и моя пирамида Маслоу пошатнулась.

— Выставил приоритеты, качнув маятник в сторону эгоизма?

— Да, совершенно верно. Если в двенадцатом году у меня эгоизма было с маковое зернышко, то сейчас его очень много. Но я уверен, что еще вернусь к общественной деятельности.

— Из проекта Уфасити.ми тоже ушел?

— Нет, ни в коем случае. Последние месяц-полтора уделяю ему немного меньше внимания, конечно.

— Правда ли, что успех проекта и его заслуги пытается присвоить себе администрация города?

— Не слышал об этом. Хочу сказать, что администрация города все это время работала и я ничуть не умаляю их заслуг. Можно говорить, что они вместе с нами. Более того, мы сами первые к ним пришли, пришли к Иреку Ялалову и предложили сотрудничать, и они согласились. И вот работаем уже шесть лет.

— Как ты вообще относишься к нашему мэру как к управленцу?

— Он меня взбесил зимой, но когда узнал настоящие причины его недоработок, то понял и простил. У нас не чистили дороги и дворы. Но на то были объективные причины.

— Какие это причины, если не секрет?

— Он не называл их, ни в коем случае, я узнал о них в частном порядке. Это были семейные обстоятельства.

— То есть, бросить город на произвол судьбы по семейным обстоятельствам — это нормально для градоначальника?

— Я ведусь на такое.

— А как насчёт того, что он откровенно соврал про количество выпавших осадков, увеличив их в четыре раза нормы, тогда как Башгидромет оперировал цифрой в 1, 4 раза от нормы?

— Я помню этот спор. Именно в этом случае ему лучше было бы промолчать, конечно. Мне нравится, то, как он ездит в другие города, изучает опыт.

— За наш счет.

— Скорее всего — да, за счет налогоплательщиков. Но это все равно хорошо, он ведь мог никуда не ездить и на эти деньги строить себе дачу, например.

— Что-то изменилось в следствие этих поездок для тебя как жителя города?

— Я не знаю, чья это заслуга, но город определенно становится лучше. Парк Лесоводов до ума довели, Амфитеатр..

— Который общественники во главе с Шамилем Валеевым отстояли как раз у городской администрации.

— Тут сложно все. Мы отбивали его от Александра Филиппова, которого Ялалов не так давно уволил, так что может быть мэр был и на нашей стороне.

— Почему так получается, что участники общественного совета или даже его руководители, органа, который представляет интересы горожан в их борьбе против бюрократической машины, в первую очередь начинают искать выгоды себе лично, например, всеми правдами и неправдами влезают в программу социального жилья для покупки квартиры по очень низким расценкам?

— Для меня это звучит ужасно дико, я видимо страшно наивен, но в бытность мою главой общественного совета я себе выпросил несколько листочков бумаги и ручку.

— У тебя были симпатичные секретарши. Ты участвовал в их выборе?

— Нет, их всегда назначало руководство госкомитета по тарифам.

— Вообще у общественного совета есть хоть одна полезная функция?

— Члены общественного совета сами развиваются, у них расширяется кругозор, они узнают много нового и растут как специалисты в подконтрольной области.

— А для горожан?

— Не вижу.

— Почему закончилась твоя медовая экспансия?

— Обстоятельства сильнее нас. Погода была ужасна и, может быть, мы не приняли необходимые меры, чтобы спасти ситуацию.

— Ты не виноват практически, да?

— Я все время отмазываюсь, да? Я виноват, я. Дети родились, стали требовать больше времени. На пасеку его совсем не осталось.

— Как понаехавший, что ты сделал для нашего благословенного города?

— Как понаехавший, я думаю, что сделал для города больше, чем некоторые уфимцы. Да что там, гораздо больше, чем подавляющее большинство уфимцев. Больше, чем все уфимцы, даже. Отношусь к Уфе очень хорошо. Иногда люди, приехавшие из деревень, в принципе не понимают сути города, его атмосферы. А я сразу в него врос. Мне нравится это пространство. Я елочки сажал в своём дворе, ходил на субботники. Вот ты сажал елочки?

— Нет.

— Вот видишь. Когда я был помощником депутата, мы вели очень большую работу в нашем избирательном округе, благодаря чему Айдар Зубаиров был избран на второй срок.

—  Должность помощника депутата тоже бросил по личным мотивам?

— Да. Вот эта должность отнимала больше всего времени, это огромнейший таймкиллинг. Приемы граждан, нужно еще ходить по домам. Эта сфера никак не оптимизирована и коэффициент полезного действия здесь очень мал. На любое обращение жителя нужно потратить достаточное количество времени, чтобы хоть что-то сработало.

— Музыкальный ролик с твоими дочками трех и шести лет, где они поют песенку про «Гори в аду! Гори в аду!», собрал огромное количество положительных отзывов. Почему, как ты думаешь?

— Люди любят разрыв шаблона, когда происходит что-то небанальное, что-то выбивающееся из ряда вон. И все любят детей. И кошек. Правда, если выложить котятами пентаграмму, то это вряд ли кому понравится. Котики и детки — какая-то базовая ценность, который ты пользуешься и собираешь лайки. Что я сделал — дал послушать песенку Нойза МС и Лизы Монеточки, классной девчонки из Екатеринбурга, детки перепели. Я люблю Нойза МС, я люблю Лизу монеточку, я люблю своих дочек, я всех люблю, всех целую, чмоке. Детки сделали это искренне, если бы была фальшь, то аудитория ее бы почувствовала и положительного отклика мы бы не увидели. Дочки спели без негатива и слащавости.

— Как раз про искренность — представляли ли они какой-либо объект, когда пели?

— Не был ли это я? София точно о ком-то думала, у нее по глазам все видно, она все делает осмысленно. А младшая – вряд ли, она все повторяет за старшей.  

— Как жена отнеслась к этому ролику?

— Похмыкала. Она сторонница непубличной жизни как таковой и жизни ровной, без пиков, экстремумов. А этот ролик, конечно, экстремум. Пожурила, поворчала.

— Помню твои широко открытые глаза после поездки в Швецию. Что у нас не так?

— Это люди. Другие люди в корне. Я сторонник такой теории, что если в обществе шестьдесят процентов условно плохих людей, то они будут всегда подавлять хорошее меньшинство. И общая обстановка будет негативной. /Как только масса хороших людей перевесит плохих, тогда все и переменится. Я вижу, что в России гигантское просто количество условно плохих людей.

— Восемьдесят шесть процентов?

— Ха-ха, да, цифра может быть близка к этой. Люмпены, деклассированные элементы, необразованные, маргиналы, религиозные фанатики. У нас в тюрьме сидит более миллиона человек, которые там абсолютно не перевоспитываются, а озлобляются и учатся выживать. Свобода одного человека кончается там, где начинается свобода другого — у нас это правило вообще не работает. Что нас сделало такими — ответа у меня нет.

— В таком случае, нужны ли россиянам дополнительные дни акклиматизации после поездок за границу? Или медикаментозное адаптирование, санатории, чтобы принять реальную действительность?

— Карантин? Нет, конечно, человек ко всему привыкает. Хотя в глубине души что-то остается, какая-то мысль, если не о переезде, то о том, что надо нашу жизнь менять, не хочется терпеть то, что есть.

— Твоя семья состоит из четырех женщин, которые тобой, по сути, помыкают. На каком этапе ты с этим смирился?

— Когда стал численный перевес, после рождения первой дочки. Силы-то стали уже не равны.

— И продолжил увеличивать неравенство, да?

— Я понял, что терять уже нечего. Свобода потеряна. Нам нечего терять, кроме наших цепей. Надеюсь, что у Вадима Тотарена тоже был такой вопрос, он тоже подкаблучник. И Шамиль Валеев.

— Удобно ли иметь в близких родственниках успешного адвоката?

— Он не адвокат.

— Ок, человека, у которого подчинении достаточно много юристов, которые ведут адвокатскую деятельность в том числе.

— Да, это очень круто. Это очень полезно и я, начитавшись книг в детстве про семейных врачей и юристов, еще тогда об этом мечтал. У нас сложное государство, гигантское количество законов, бюрократия, двурушничество, коррупция, побратимство. Без юриста в семье трудно выжить.

— Поэтому ты можешь безнаказанно бить людей в маршрутках?

— Нет. Мне кажется, здесь другая хитрость. У нас в городе вскоре планируется большая такая конференция серьезная, на которой я выступлю с докладом, в котором подробно об этом опишу. Это не каждому дано и важно создать правильный эмоциональный фон в окружающем пространстве, некоем микросоциуме. Маршртука — это набор людей, едущих с неясными целыми из точки «А» в точку «Б», еще Цой пел про это. Прежде чем ударить пассажира, прежде чем привести в исполнение приговор, который ты ему вынес внутри себя, ты должен сначала своими действиями создать поддержку окружающих на ментальном уровне. Правильная позиция — первым получить по щам. Как только тебя ударят, все женщины начнут тебе сочувствовать. После этого ты уже сам проводишь несколько хороших ударов и завершающим пинком в спину выталкиваешь оппонента из автобуса. И срываешь аплодисменты. Хлопают не все, конечно, у нас народ зажатый, малообщительный. Это работает в разных маршрутках, в ПАЗиках, в НЕФАЗАХ. Плохо работает в ГАЗелях, там трудно развернуться, но я обдумываю тактику и там.

— Когда на вашем совместном Ютьюб-канале с Шамилем Валеевым появится нормальная музыка, а не слащавые песенки для прыщавых подростков семидесятых?

— Тут какая штука — у нас в стране демографический срез как раз в пользу этих подростков. Им сейчас по сорок-пятьдесят, это платежеспособная аудитория, которая заходит на наш сайт и платит нам за это деньги. Ставить музыку для двадцатилетних нам пока нерентабельно. Конечно, мне тяжело говорить за двоих, у нас бывают споры, я почти никогда не согласен с плейлистом, но как убежденный вольтерианец, соглашаюсь с мнением Шамиля. Поэтому все эти жуткие трэки у нас и появляются.

— Ну и последний вопрос — почем сейчас опиум для народа?

— Намного дешевле, чем раньше. 

Елена Гиззатулина

Елена Гизатуллина — филолог, главный редактор интернет-портала Likes, ведическая женщина, мать. Жжет как глаголом, так и взглядом.


— Итак, Леночка, зачем стране филологи? И уж тем более те люди, которые их обучают? Это же люди, которые не несут никаких сакральных знаний, необходимых для выживания человечества. Они попросту являются неким балластом, жировой прослойкой, которая плодит потом сгустки некомпетентности во многих профессиональных сферах — посмотри, официанты, водители троллейбусов, проститутки, политики — среди них много людей, имеющих подобное образование.

— Во-первых, филфак позволяет некоторым мужчинам косить от армии. Их небольшой процент на факультетах, но тем не менее.

— Сколько их было в твоей группе?

— В моей, к огромному сожалению, не было ни одного мальчика, но у нас на потоке из 150 человек было пятеро.Учитывай. Во-вторых, филфак помогает девушкам, которым нравилось читать книги, продолжать делать это на законных основаниях и дальше - период детства увеличивается еще на пять лет. Особенно если у тебя есть немножко мозгов, чтобы сдавать экзамены. В-третьих, сейчас, может быть, это не так актуально, но еще до того, как образование разрешили женщинам, девушки в своих пансионах основное внимание обращали на литературу. При разговоре-флирте с мужчиной дворянке важно было быть начитанной и умной.

— Мне кажется, что сейчас это тоже является одним из решающих факторов при знакомстве.

— Для тебя — особенно, да, я помню. Поэтому не вижу ничего плохого в том, чтобы быть филологом. Изящная словесность дает основную базу для всех профессий гуманитарной сферы.

— Ну началось — филология царица наук!

— Неа, царица наук математика. Математик сможет хоть как-то трактовать литературу или даже сам что-нибудь наваять. Литератор о математике имеет лишь смутное представление. Здесь расстановка сил понятна. Я не претендую на царство. По крайней мере, не везде.

— Ты как раз один из немногих примеров, который работает в приближенной к полученному образованию сфере. Это оправдывает бездарно потраченные годы?

— Что-то я залипла на слове «бездарный». Давай поменяем вопрос.

— Ты никогда не жалела, что поступила именно на этот факультет?

— Абсолютно не жалею о своем выборе. Единственный минус - отсутствие мужчин среди студентов. Не то чтобы я испытывала  нехватку мужчин в юности, но если бы училась, например, в Авиационном, то бы ух…

— Кофе среднего рода?

— Нет.

— А вот Владимир Пахомов, главред Грамоты-Ру, говорит, что да.

— Подготовился, смотрю, да? Нет. Изначально было слово «кофий», мужеского роду.

— «Кофий» и есть извращение слова «кофе».

— Это с чего он взял? Я ему напишу!

— Когда мы избавимся от твёрдого знака и буквы «ё», от этих атавизмов на теле русского языка?

— А как ты хочешь избавиться от твердого знака в письме? Какая альтернатива?

— Мягкого знака будет достаточно.

— Был «въезд», станет «вьезд»?

— Да. Писать можешь как угодно, а произносить так, как привык.

— Смотри, твёрдый знак ставится только в одном случае — когда разделяют две конкретные морфемы, приставку и корень. Мягкий  знак всегда ставится в корне или между окончанием и суффиксом, между окончанием и корнем. Если мы будем ставить мягкий знак где попало, то совершим преступление против морфемики.

— Ох, какое горе-то.

— Ничего страшного, с точки зрения обычного человека, но для филолога это выкручивание сердца из левой  груди. Нам это тяжело. Мы тоже живые.

— А что по поводу буквы «ё»?

— Как ты собираешься учить первоклассников?

— К счастью, я не собираюсь учить первоклассников.

— Вот именно. А я учитель по образованию и понимаю, что если мы сейчас отменим эту букву вообще, то есть ее не будет в алфавите, то многие слова станут труднообъяснимы для ребенка. Почему я произношу «ёжик», а не «ежик», например.

— Если ты заметишь, то в ваших интернетах и даже в современной литературе пишут «ежик», никто не ставит точки.

— Я в курсе. Но мы не сможем научить этому звуку тех, кто еще не умеет читать. Буква «ё» нужна только для детей. Когда они осилят транскрипцию и будут правильно произносить слова на автомате, то ее можно и не писать, да.

— Языковедение — наука динамичная, язык и должен меняться, идти по пути упрощения, в этом и есть его эволюция. Заметь, что в английском языке даже официальные лица сейчас зачастую пишут «u» вместо «you» или ставят «4» вместо предлога «for». И это не вызывает никакого отторжения.

— Именно поэтому английский является одним из самых простых языков. Наш язык не самый простой и не надо к этому стремиться. Он потеряет свою красоту. Я предлагаю естественный путь развития.

— Это как раз и есть естественный путь, язык всегда следует вслед за речью.

— Ну да, никто не произносит «ежик», поэтому никто не уберет букву «ё».

— Нужен приказ Минобра.

— Да. Коновалова надо пригласить.

— Ты достаточно независимая девушка…

— С чего ты взял? Я в полной зависимости, сейчас вот лечусь от любви у психолога.

— Не в этом смысле, в хорошем. Самодостаточная, ходишь в качалку, воспитываешь дочку, посещаешь пабы. Но твои высказывания по поводу роли женщины в семье остро попахивали домостроем.

— Это было давно и сейчас ко мне не относится. При этом я не нивелирую гендерные различия. Мужчине по-прежнему важно играть роль добытчика. Женщина о нем заботится, готовит борщ. Женщине важно, когда ей дарят подарки, она ему отдает другим, своей энергией, любовью. От всего этого я не ушла и не ухожу. Но сейчас считаю, что женщине нельзя сидеть дома, если только это не ее основная роль. У меня есть подруга, которая очень органично смотрится в роли домохозяйки, и я понимаю, что это ее работа, ее карьера, она в ней растет. У нее хорошо получается быть матерью, хозяйкой, дизайнером жилища, хранительницей очага. Мысль о том, что ей, возможно, когда-нибудь придётся выйти на настоящую работу, вгоняет ее в колоссальный стресс. Но таких очень мало. Всем остальным бабам нужно обязательно найти свое дело, которое будет приносить им удовольствие. Я всегда повторяю слова Агаты Кристи, обращенные к ее дочери – «Ты можешь заниматься хоть чем, но должна чем-то заниматься». С тобой может случиться все, что угодно, но любимое дело не уйдет от тебя никогда.

— А своей дочке что ты внушаешь?

— Что она очень красивая и умная, что всегда буду рядом, что люблю ее и очень рада, что она моя дочь. Много целую и обнимаю. Почему мы оба волнуемся? Потому что нас записывают?

—Да. Я не знаю, честно. Слушай. Еще тогда же ты ратовала за раздельное обучение мальчиков и девочек. В чем фишка такого подхода?

— Причина такого моего мнения была в том, что мужчины и женщины по-разному воспринимают информацию. А второе — мужчинам и женщинам нужно преподавать различные предметы для того, чтобы воспитывать те качества, которые присущи их гендеру. Женщинам — гуманитарные науки и искусства, мужчинам - финансы, военное дело. Я очень хотела, чтобы мужчины изучали баллистику. Непременно. Сейчас считаю, что можно и вместе, ничего страшного.

— Любовь существует?

— Да, только не каждому дано ее познать в течение жизни.

— Как оргазм?

— Ну нет, оргазм же есть всегда.

— Говорят, что не каждая женщина способна испытать оргазм.

— Ничего себе. Я с одиннадцати лет знаю, что такое оргазм, все нормально. Это не публикуй, вырежи, пожалуйста.

— Любовь тебя довела до сломанных зубов, разбитой губы и сотрясения мозга.

— Мы тоже должны это публиковать?

— Да.

— Мне очень жалко свои зубы, потому что это одна из частей на моем лице, которая нравилась. Я их уже нарастила, но они могут раскрошиться, одно неверное движение и опять. Мясо уже не откусишь, как раньше. Поэтому я их берегу, даже сплю аккуратно.

— Не на той стороне?

— Нет, когда я сплю, у меня сильно сжаты челюсти, невроз такой. Поэтому стараюсь засыпать с более или менее расслабленным ртом.

— Оу.

— Не надейся... Сейчас коплю на хорошие импланты. Внутренние ощущения следующие — я поняла, что этот удар головой был знаком, что я иду не туда и не за тем человеком. Не до конца еще приняла эту истину, правда.

— Как подкачивание попки сказалось на личной жизни? Это действительно работает?

—Да, это работает, только оказалось, что это не все, что нужно мужчине.

— А что еще нужно?

— Любовь. Это самое главное. Ты можешь обладать сколь угодно офигенной попкой, быть ужасно красивой и умной, но если мужчина тебя не любит, он тебя не любит никакой. Я хочу один раз влюбиться в мужчину своей мечты, выйти за него замуж и прожить всю жизнь с ним без остатка. Общие цели, общие дела.

— Так же не бывает.

— Не тебе об этом судить, откуда ты знаешь?

— Я знаю, что люди притворяются.

— Я тоже знаю тех, кто притворяется, но знаю и искренних. У всех есть проблемы, я просто уже хотела бы успокоиться на этот счет.

— Расскажи про Германию. В чем основное различие в менталитете живущих там и живущих здесь? Двумя словами.

— Практицизм и пофигизм. Практика на стороне немцев, они просчитывают каждый шаг, у них все прекрасно получается, им легко жить. Русский человек во многом надеется на государство, на родственников, на авось, на бога, на кого угодно, но только не на себя, внешний локус контроля, как говорится. Это его главное качество. Немцы все берут в свои руки, все решают самостоятельно. Этим они меня восхищают, но этим же и разочаровывают. Они скучные. Я человек русский и люблю страдать.

—За два дня некого там семинара ты переспала с испанцем, турком и сербом…

— Не за два дня, а за двенадцать. С испанцем, боснийцем и венгром, если быть точным.

— Ок. Девушка может найти подход к любому мужчине на планете, так же, как и наоборот.

— Да.

— Когда-то ты была топовым блогером и вела изумительную колонку в Ай-Газете…

— Изумительную?

— Изумительную. Почему перестала писать, кончились темы?

— Исписалась. Я восемь лет пела в ансамбле. Петь не перестала, но поняла, что это больше не мой формат. То же самое с колонками. Это больше не мой формат. Два года писала, каждую неделю. Это непросто.

— Чем колонка отличалась от твоего блога? 

— В блоге ты можешь писать всякую чушь любого объема, и не заморачиваться над оформлением и структурой. Это автоматическое письмо, по большому счету. Колонка близка к классической статье. И хотя ценно именно твое личное мнение, она более профессиональна и нужно соблюдать определенные правила.
 
— Мат в твои постах  целесообразен? Есть какие-то моменты в повествовании, когда требуется как раз такая бескомпромиссная лексика?

— Возможно выразиться иначе, но другому человеку. Поскольку пишу я, то вот так и получается. Если бы я могла, я бы это сделала. Но я не могу.

— Как главред интернет-издания, на какие темы делаешь упор?

— Я смотрю за статистикой. В начале, так сказать, творческого пути, пыталась освещать те темы, что мне интересны. В итоге, нас читали только наши друзья с Фейсбука. А потом, покопавшись в цифрах и данных, поняла, что самые топовые темы — про девушек. С фотографиями. И все.

— Прекрасно понимаю.

— Да, всех будоражат подобные материалы. Топ-5 статей за август — про баб. Короче, красивые девушки — все к нам, мы о вас напишем!

— С фотографией.

— Конечно. Отщёлкаем, как полагается.

— Нативная реклама — за ней будущее?

— Да. Человечество вышло на иной этап развития самого себя, ему есть определение — «подростковый». Подростки хотят создать видимость того, что они принимают какие-либо решения. Они не любят навязчивость. Соответственно, нативная реклама дает и возможность сделать самостоятельный шаг. Он сам выбирает, что ему купить, по какой ссылке сходить. Мою теорию подтверждает популярная нынче книжка «Пиши. Сокращай». Там говорится, что текст надо писать таким образом, чтобы в нем не было никаких оценок. Чтобы человек сам мог расставить акценты и с помощью фактов решал бы — хочет он идти дальше или нет. Поэтому реклама, которая выскакивает на экране, как-то мигает, привлекает яркостью баннера, не работает. Работает интересный рассказ. За такой рекламой будущее.

— Тебя не смутило. Что в книге «Пиши. Сокращай» 440 страниц? Почему авторы сами не справились с поставленной задачей?

— Там много страниц с примерами, две страницы с вводными словами или с оценочной лексикой, например. Они постарались охватить почти весь словарный запас, чтобы указать на те элементы, на которые должен обратить внимание журналист. Да, таким образом они пошли против своего же императива, но это же обучающая книга.

— Мне книга не понравилась.

— Это профессиональная литература, она не должна тебе нравиться или не нравиться. Ты должен ее прочитать и запомнить. Все.

— Там же сплошные банальности.

— Для кого-то банальности, для кого-то откровения. Для некоторых моих журналистов, например. Иногда они пишут такие тексты, что я сижу и думаю, как тот Дед Мороз: "Ну, Маша, ну еб твою мать!"

— Кто твой любимый автор среди твоих журналистов?

— У меня их несколько.

— Нет уж, давай одного, без этих вот незаслуженных поглаживаний.

— Никаких поглаживаний нет, просто одному журналисту удается один жанр, другому — другой.

— Скажи — кто твой любимый автор.

— Не скажу.

— Правда ли, что журналист Коммерсанта написал самый плохой обзор для твоего ресурса?

— Он его не написал.

— Продолжим про нативку. Читателю не трудно разгадывать посыл?

— Там нечего разгадывать, там все понятно.

— Разве баннер не проще отпечатывается в мозгу? Визуализация наше все, разве нет? Клиповое мышление, дитя заката?

— Нет. Я всегда отслеживаю свою реакцию как пользователя, и провожу мониторинг и опрос окружающих. Когда ты сидишь на сайте, чхать ты хотел на баннеры.

— На каких сайтах ты часто бываешь?

— Если я сижу за компьютером, то это издания федеральных конкурентов — Сноб, Вандерзайн, Лукэтми, Афиша. Если я сижу с телефона, то в блоге Эволюции. Мда…

— А есть ли ты на Мамбе или Тиндере?

— Уже нет. Пару месяцев как. Сходила на пару-тройку свиданий. Это все очень утомительно, пустая трата времени.

— Свидания? Я всегда думал, что это сервисы для секса.

— Нет, я ни с кем сексом из этих вариантов не занималась.

— То есть, он не оправдывают себя.

— Я этого не искала, если бы мне нужен был секс, позвонила бы тебе.

— Кхм-кхм. Ты чувствуешь, что ты делаешь свое дело?

— Сейчас уже нет.
     
— Почему?

— Не знаю. Может быть сказывается личностный кризис. Мой директор говорит, что у меня наступил тот самый КСВ. Возможно, он прав и, возможно, это пройдет. И я пойму, что да, я на своем месте. Но я не хочу быть редактором в том смысле, в котором являюсь сейчас. Все, что я сейчас делаю — сижу на жопе, редактирую тексты, делаю и выкладываю верстку. Мне это не интересно, а интересно придумывать идеи, задавать тренды, общаться с людьми и брать у них интервью. Я бы давала спецзадания журналистам, читала бы семинары, лекции. Вся эта рутина меня уже задолбала, хочу кого-то уже поставить вместо себя, кто будет делать всю ручную работу, оставив себе головняк.

Правда, недавно села писать книгу и мне в кайф это делать. Мы с моим психологом обсуждали этот момент и рабочие ресурсы, которыми я бы хотела заниматься. Решили, что это как раз то, чего мне не хватало. Начала писать ее как терапию для себя, но сейчас понимаю, что может получиться очень крутой сюжет для сериалов, там быстро меняются персонажи и места действия. Еще я хочу начать петь в музыкальной группе.

— В каком стиле?

— Не претендую на какой-то стиль, хочу петь те песни, которые подходят для моего голоса. А их не так просто найти.

— Можно ли словом изменить мир? Ну или хотя бы мир вокруг себя?

— В моей жизни было несколько людей, которые оказывали на меня достаточно сильное влияние. Достаточно было кого-то послушать, что-то почитать или посмотреть какое-то видео и после этого делала то, что не собиралась делать. На меня слова действуют. Правда, не готова утверждать, что каким-то словом можно что-то изменить раз и навсегда. Скорее — нет. У слова есть срок годности.

— А у поступка?

— У поступка срок исковой давности. Тяжелый вопрос для меня сейчас. Я считаю, что за каждый поступок, хороший, плохой или нейтральный, человек должен нести ответственность.

— Перед кем?

— Если поступок задел кого-то, вовлек, то перед ним. И перед самим собой, в первую очередь.

— Ты легко прощаешь?

— Практически сразу, а потом подсознательно все равно начинаю мстить, вставлять палки в колеса, причем это может длиться много лет. Но мне кажется, что я делаю неправильно. Надо мстить, мстить, мстить, а потом прощать, удовлетворившись и насытившись. Надо давать человеку понять, что не так легко заслужить твоё прощение. Надо помучиться.

— Постоять на коленях?

— Дело не в этом, он должен почувствовать глубину раскаяния внутри себя. А я безвольно беру и прощаю. Так нельзя. Поняла это недавно, хочу попробовать по-новому, может быть получится. Жду следующего провинившегося.

— Ну и последний вопрос — говорят, что ты возвращаешь подаренный книги?

— Это было не специально.

Павел Степанов

Павел Степанов — небритый мальчик-хорошист, задорно строивший из себя плохиша. Шурупо-магнат, шпало-олигарх, любитель и в тоже время — профессионал. Если вы понимаете, о чем я.

—Ты блогер?

— Мммм… Ну наверное — да.

— Ты продажный блогер?

— Нет. Я честный блогер.

— Сколько стоит твой пост?

— Очень дорого. Напиши, что двадцать тысяч.

— А сколько стоит, чтобы ты о чем-либо не написал?

— Такого предложения пока не было.

— Что полезного тебе принес твой блог, кроме кучки женских сердец?

— Самое главное — друзей.

— Правда, что однажды на вечеринке ты оглядел стол, за которым сидело десять человек и понял, что спал со всеми этими людьми?

— Да, были случаи, когда я сидел десятью мужчинами, но это не тот случай.

— Как часто тебе отказывали?

— В плане секса? Не было такого никогда, обычно отказывал я.

— Почему тебе так и не удалось провести «Один день с Хамитовым»?

— Они, видать, струсили.

— Одно время ты продавал старые шпалы задорого. Сколько людей тебе удалось обмануть?

— Их очень много. Шпалы  — это прогрессивно. Нанотехнологии, материал будущего.

— «Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы» — твой любимый вид массажа?

— Нет.

— Тайский?

— Да.

— Как будет на чувашском — «Эта шоколадка точно с фольгой?».

— Не знаю. Я не чуваш, на самом деле.

— Чем принципиально отличается Башкирия от Чувашии?

— Там нет Павла Степанова. Я не чуваш, на самом деле.

— Кто станет следующим президентом республики, если Ильгиз Калимуллин снимет свою кандидатуру?

— Шамиль Валеев.

— Ты участвовал в телевизионном проекте «Танцы» и вел собственную передачу. Правда ли, что ты попал в ящик через постель одного ведущего?

— Нет, все было совсем по-другому. Обошлось.

— Не так уж и давно ты писал жесткие разоблачительные посты про госзаказы и тендеры. Сейчас сам участвуешь в тендерах и больше ничего о них не говоришь. Начал выигрывать?

— Абсолютно верно. Заказы, конечно, не такие большие, как те, о которых я писал. Но все в будущем, надеюсь.

— Школа блогеров и Куцуева — есть ли способы когда-нибудь от этого отмыться?

— Очень смешной вопрос. Почему — отмыться? Это часть моей той холостяцкой жизни.

— Шиханы — сырье или природная достопримечательность?

— Для меня — второе.

— То есть, проще разрушить город, чем гору?

— Нет, просто нужно искать пути-выходы, я считаю. Искать в другом месте сырье, немного дороже в плане добычи и транспортировки. На стоимости пачки соды это отразится не много. С промышленным каустиком будет сложнее, но население готов к удорожанию любых вещей, все равно молча проглотит. Пачку соды мы покупаете раз в пять лет.

— Остался ли кто на просторах Интернета кроме меня, кого ты по-прежнему читаешь?

— Из уфимского сегмента?

— Вообще.

— В ЖЖ?

— Да хоть где — в ЖЖ, в Фейсбуке, телеграм-каналы.

— Всех тех же самых. Кабзона, например.

— ЖЖ мертв?

— Он в коме.

— У тебя умная и красивая жена. Получается, что везет даже таким, как ты?

— Получается так.

— Расскажи про свою борьбу против мошенников, которые продают обыкновенную посуду раз в десять дороже пенсионерам. Не пробовали писать заявление в полицию?

— К сожалению, состав преступления доказать очень сложено и никто этим заниматься не будет. Они работают во многих городах не первый год, сеть разветвленная. Их бы давно закрыли, мне кажется, если можно было бы подкопаться. Они обманывают, но обманывают тех, кто обманываться рад. Хотя, если придут сотрудники полиции и сделают контрольную закупку, то что-то из этого можно вытянуть.

— Не планируешь всерьез заняться политикой?

— Нет. Точно нет.

— Почему?

— Мне своих проблем хватает. К тому же, если полезешь в политику, то начнут искать грязное белье, а оно у меня есть.

—  Ну и последний вопрос — как звали сестру фрекен Бок?

— Бок Фрекен?

Анна Кожевникова

Анна Кожевникова, главный инженер проектов с выдающимися способностями и не менее выдающимися…способностями. Не против почитать, подставить наибольшую площадь поверхности кожи Солнцу и покататься на вертолетах над тайгой. Почти скромна.

— Кто ты, Анна?

— Я главный инженер проектов по авторскому надзору, курирую строительство.

— Строительство чего?

— Нефтегазовых объектов, которые проектирует мой доблестный институт.

— Когда ты станешь главным инженером своего доблестного института, скольких мужиков, работающих там по двадцать лет, хватит кондрашка?

— Таких достаточно много. Их уже потряхивает неслабо, и они периодически устраивают истерики вроде — «Ты девочка, которая в два раза нас младше, куда ты лезешь!». Приходиться брать авторитетом, ставить себя следующим образом — «Ребята, я знаю больше, чем вы, поэтому смиритесь или умрите».

— У тебя есть подчиненные, да?

— Да. Сейчас пять человек.

— Насколько трудно им глядеть тебе в глаза при разговоре, не опуская фокус ниже?

— Слушай, я не знаю. Я об этом, честно говоря, никогда не задумывалась. Есть работа и ее надо делать, пусть соберут волю в кулак.

— Ты строгий начальник?

— Да. Я стерва. Это единственная работающая модель поведения для девушки, которая хочет, чтобы ее воспринимали всерьез.

— Глава института подписан на твой Инстаграм?  

— Нет. Но непосредственное руководство просматривает фото, да, грешат. Говорят иногда – «Эта фоточка ничего такая» или «Убери, пожалуйста, эту фотографию или мы тебя в отпуск не отправим. Там все хорошо, но ты же там голая!».

— Да, кстати, почему ты убрала ТЕ САМЫЕ фотографии? Они же были просто прекрасны!

— Нет, они есть, просмотри вечерком внимательней.

— Тяжело постоянно быть самой красивой девочкой на вечеринке?

— Я люблю красивых людей, в том числе — и себя. Я люблю, когда они рядом со мной. А выглядят они лучше меня или я выгляжу лучше, чем они — неважно.

— Тебе удобно спать на животике?

— Но я люблю спать на животике! Если подойти к этому вопросу с точки зрения инженера, то нужно правильно подложить подушку, сделать правильный уклон тела. Мужчинам в некоторые моменты ведь тоже не очень удобно спать на животе.

— Это смотря что снится. Да, о снах и их причинах — однажды ты заявила, что у тебя очень вместительный рот. Что ты имела в виду?

— Я скину тебе одно свое видео с этих выходных, ты сам все поймешь. Про глубокий внутренний мир.

— Уфа — тусовочный город?

— Уфа — город, который пытается им стать. Но у него не очень получается. Есть люди, есть локации. Но в целом …

— Чего ему не хватает?

— Не хватает определенных мест, ярких и прямо точно бьющих в различную целевую аудиторию. По пятницам у меня даже не возникает определенной мысли — куда я пойду, нет зафиксированных заведений-магнитов. Плюс режим работы – среди недели вообще ничего не происходит и после полуночи почти везде или тоска, или просто закрыты двери.

— Чем разгружает голову инженер?

— Сон, йога, чтение. Переключение внимания — работает с каждым человеком.

— Сколько ты спишь?

— Я стараюсь спать по восемь часов в сутки, но не получается это выстроить равномерно. Поэтому я иногда сплю сутками. А иногда всего по четыре часа. Спать я очень люблю. Я люблю спать, спать любит меня – взаимная любовь на всю жизнь.

— Почему тебя нет в Фейсбуке?

— У меня хватает таймкиллеров и без него. Да и в какой-то момент я поняла, что меня там обсуждают столько, что этот процесс может идти и без меня.

— До сих пор обсуждаем периодически.

— Правда? Очень миленько быть этаким невидимкой — тебя нет, но про тебя говорят. 

Определенная степень свободы для тебя, и для тех, кто о тебе говорит. Обсуждайте, пожалуйста, все, что хотите, почему Кожевникова до сих пор не замужем или..

— Нет, мы обсуждаем немного другие параметры, так сказать..

— Части тела?

— Да.

— Если ты выложишь видео, о котором мы говорили выше, разговоров будет еще на полгода, думаю. Наслаждайтесь.

— Четыре последних фото в Инстаграме — четыре разных купальника. Что будешь делать, 

когда все купальники в мире закончатся.

— Буду загорать без них, как, в принципе, и люблю. И обычно так и загораю.

— Геометки, пожалуйста, этих пляжей.

— За границей. Там более толерантные люди, без ханжества, которые и бровью не поведут, если ты будешь лежать на пляже абсолютно голенькая. А здесь — только дикие пляжи.

— Если не брать в расчет меня, то кто для тебя мужчина мечты?

— У, как ты любишь себя. Я не знаю, честно говоря, кто для меня мужчина мечты. Есть какие-то определенные критерии, но у меня нет какого-то визуального представления, как это все выглядит в сборке.

— То есть, определенный набор, который ты хотела бы видеть в одном человеке?

— Да, конечно, только этого человека нет. С годами я немножко этот образ корректирую методом проб и ошибок, но речь не идет о снижении планки.

— Спорт, диета, ванны из крови девственниц — в чем секрет того, что ты так божественно выглядишь?

— Генетика. Мама с папой молодцы, да, постарались. Я не знаю, что такое диета. Потому что я ем тогда, когда хочу и столько, сколько хочу. Я много сплю и много двигаюсь. А еще у меня хороший косметолог.

— Как планируешь свой досуг? Книги, шахматы, садоводство, тантрические практики?

— Садоводство — нет, тантрические практики — можно иногда, ездила в йоголагерь, было здорово. Ездила к шаманам в Карелию.

— Чего они там делают, в Карелии?

— Чего только не делают. Мозги сдвигают конкретно. Это опять же про историю о переключении. Ты погружаешься в абсолютно другую атмосферу и начинаешь выдвигать вперед совершенно новые жизненные приоритеты. Самоанализ нужен постоянно, даже пусть он приходит под давлением со стороны.

— Что это дает именно тебе?

— В определенном возрасте начинаешь понимать, что все, чем заполнена твоя жизнь, тебе недостаточно. Ищу себя и ищу себе.

— Если с нефтью в нашей стране не получится, следовательно, твой институт останется без проектов, то чем ты займешься?

— Проектирование — вещь довольно-таки адаптивная к окружающей среде. То есть, 

существует проектирование как таковое, а есть области проектирования.  Нефтянка — как раз область, та ниша, в которой я сейчас работаю. Если не будет нефтянки, то остается еще куча всего: легкая и тяжелая промышленность, станкостроение, строительство гражданских и промышленных объектов, космос. В этом мире будут что-то делать всегда, а для этого нужны хорошие грамотные проекты. Не приспособится мой институт, приспособлюсь я.

— Насколько сильна кадровая текучка среди твоих подруг, которые рано или поздно понимают, что в вашей связке они всегда играют роль дурнушек?

— Я думаю, примерно такая же, как и у всех остальных.

— Твоя зона комфорта — место, время, сезон?

— Я не люблю весну, не люблю лето. А место… Наверное, это Уфа. Здесь мне хорошо и комфортно, удобно. Ты всех знаешь, тебя все знают, ты знаешь, куда тебе пойти и знаешь, как решить любую проблему. Я в какой-то момент в череде своих путешествий, как отпускных, так и рабочих, поняла, что больше всего мне хочется домой.

— Любимый фильтр и любимый хэштег в Инстаграме?

— Фильтры я не использую, я больше загоняюсь по качеству исходника. Фотография изначально должна быть такая, что ее не хочется дорабатывать. С хэштегами тоже не заморачиваюсь. Они всегда меняются в зависимости от ситуации и настроения. Заведения, геометки, привязка к времени года, все подряд, я живу без любимых хэштегов. Девочки себе придумывают индивидуальные, но я об этом даже не размышляла никогда. В этом есть какое-то высокомерие, снобизм, пафос. Не позволяет мне это пока сделать ложная скромность.

— Ты на фото и ты в жизни — это разные люди?

— Думаю, что да, но не кардинально. Фотография — это плоское изображение, замершее в какой-то момент времени. В жизни ты выглядишь по-другому, потому что есть место динамике, мимике, какой-то харизме живого человека. Хотя на фото тоже надо стремиться быть похожим на живого. А не на модель.

— Можно их потрогать?

— Да. Они натуральные, кстати.

— Умеешь делать сердечно-легочную реанимацию?

— Гипотетически — да. С женщинами сложнее, с мужчинами проще. Но никогда не делала, слава богу, не было необходимости.

— Кто лучший фотограф в Уфе по твоему мнению? Чьи фотографии тебе реально нравятся, их хочется пересматривать или долго разглядывать? Или не фотограф, а просто человек?

— Нет таких. Есть люди, которые  мне нравятся, нравятся их отношение к фотографиям и какие-то их снимки мне кажутся хорошими, но вот чтобы прямо «Вау!» не видела.

— Ну и последний вопрос — решение гипотезы Римана связано с дзета-функцией и связанным распределением точек на линии целых чисел, для которых функция равно нулю. Что ты думаешь по этому поводу?

— Классно.